Кто знал, когда мне снова доведется увидеть такой огонь?

Брендон растянулся на полу передо мной — он лежал на спине, из его головы хлестала кровь. Должно быть, я сильно ударила его, когда отлетела. Затем стол перевернулся и каким-то образом приземлился ему на грудь.

Наверное, это было похоже на то, будто тебя переехал мусоровоз.

— Где ящик Уолтера? — даже крича, я едва слышала себя из-за рева пламени.

— Фу…

Голова Брендона болталась из стороны в сторону. Очертания его тела колебались в пульсирующем жаре. Я сунула револьвер в кобуру и подползла к нему.

— Ящик Уолтера — где он?

Его глаза вылезли из орбит, когда я сжала его за горло.

— Под… кроватью…

За мной была дверь. Было слишком темно, чтобы увидеть это раньше, но огонь освещал все.

Я пригибалась, бросаюсь к двери и плотно закрыла ее за собой. Дым не тонул, а пламя процветало на открытом воздухе — две вещи, которые я усвоила, играя на заброшенных фабриках, теперь поддерживали меня в живых.

В этой комнате было не так много дыма. Я ясно видела кровать, и было легко добраться до нее. Проблема была в том, что под ней лежало штук двадцать коробок, и не было времени их все открывать.

Так что я схватила самую дрянную коробочку, похожую на Уолтера — маленький деревянный сундучок с крошащимся замком и кривыми петлями — и скользнула в дверь.

Готово. Дом трещал, огонь охватил его, пожирал опорные балки. Он не долго выстоит. Крыша вот-вот рухнет. Все, кто еще был внутри, будут прижаты к земле и сожжены.

Я сунула коробку под мышку и ползла на трех конечностях к краю костра. Я буду пригибаться так низко, как смогу, так долго, как смогу. Но, в конце концов, мне придется встать и бежать.

Брендон застонал, когда я проходила мимо него.

— По… помоги… мне.

Он все еще был в ловушке под столом, пальцы отчаянно царапали его губу — он почти задыхался от того, ребра могли быть сломаны. Кровь сочилась из его носа, а глаза расширились от паники. Он снова умолял меня… и на полсекунды мне почти стало его жаль.

Потом я вспомнила, что он пытался меня задушить десять минут назад, и чувство прошло.

— Прости, милашка, — сказала я.

Он кричал, а я ползла к линии огня, но не обращала на него внимания. Пот струился по моему телу, и жар сдавливал легкие. Дым обжигал мне глаза; горячие хлопья пепла падали с потолка, как шершни, покрывая мою кожу волдырями. Узкая нетронутая полоска пола — мой единственный путь к спасению. Дуга огня окружала единственный выход.

Я должна была волноваться, но я не волновалась.

Это была моя любимая часть.

Я побежала к двери, шатаясь под волнами жара, которые били меня из стороны в сторону. Огонь в дверном проеме был так силен, что ушли все силы, чтобы протолкнуться. Одна секунда кипящего в крови жара, одна секунда, когда я ощущала, что мое тело вот-вот рухнет вместе с крышей, — и затем я выскочила на другую сторону.

Я опустила голову и продолжила бежать. Я не останавливалась, пока между мной и всем, что могло рухнуть, не оказался ряд палаток. Когда я, наконец, остановилась, чтобы обернуться, я с трудом могла в это поверить.

Дом, который стоял высоко всего несколько минут назад, почти полностью исчез. Языки пламени в два и три раза превышали дымоход. Оранжевые вспышки вылетали каждый раз, когда взрывалась одна из стеклянных бутылок. Я слышала, как скрипела крыша, слышала хрипы и хлопки, когда балки делали все возможное, чтобы удержать ее.

Четыре обугленных тела валялись на траве за дверным проемом, их кожа пылала красным и потрескивала, как уголь. Вокруг них клубился белый дым. Я знала, что скоро трава загорится. Тогда огонь побежит к палаткам, съест их и съест все, что внутри них.

Весь лагерь Брендона исчезнет к закату.

Вряд ли здесь можно было что-то сделать.

Что-то странное поразило меня, когда я прошла последний ряд палаток и вышла в Ничто. У меня почему-то тряслись ноги. Мои легкие дрожали от неглубоких вдохов. Коробка провисла между моими руками, когда мои мышцы внезапно ослабли — и это странное дрожащее чувство охватило все остальное.

Я добралась до середины холма, прежде чем упасть на колени.

— Что, черт возьми, ты сделала? — крикнул Уолтер.

Я слышала, как его грязные ботинки шлепали по траве, пока он бежал ко мне. Я слышала, как он вопил о том, какую глупость я совершила, как я обрушила адский огонь и проклятие на наши головы. Но у меня не хватало дыхания, чтобы кричать в ответ.

Слезы лились из моих глаз и размазывали черную сажу по моему лицу. Мои руки тряслись, когда я попыталась их вытереть. Я говорила себе успокоиться и сделать глубокий вдох, но это не помогало.

Что, черт возьми, со мной было не так?

— Вот! Возьми свой дурацкий ящик и заткнись! — я вручила сундук Уолтеру в руки и зашагала прочь от хижины, прочь от холма, прочь от нашего крошечного лагеря у ручья.

Подальше от всего.

— Подожди, куда ты?..

— Мне надоело! — завопила я. Я не знала, почему кричала, почему дрожала или почему мое лицо было залито слезами. — Я закончила, хорошо? Я просто хочу уйти… Я не хочу это делать…

Я снова упала, на этот раз на четвереньки. Я рыдала, как ребенок. Сопли текли из моего носа перевернутым фонтаном. Уолтер, вероятно, думал, что со мной что-то было не так. И мне было все равно.

Я услышала стон скрипящих суставов и знала, что Уолтер присел рядом со мной.

— Что делать, дитя? Чего ты так разволновалась?

— Я просто хочу вернуться… я просто хочу вернуться в Даллас… где хорошие люди… и никто не заставляет меня сидеть на них.

— Что?

— Я была напугана! Я боялась, понимаешь? — выдавила я. — Брендон таскал меня за собой, заставляя делать все, что он хотел. И те другие парни — они меня тоже напугали. Они все смотрели так… будто собирались сделать со мной что-то ужасное. Но я не знала, что… Я была напугана, но я не знала, какого черта я боялась.

Признание этого вслух принесло мгновенное облегчение. Я и не подозревала, что так глубоко хранила эти чувства. Теперь, когда они, наконец, вышли, они не уйдут, пока не вызовут реакцию.

Я повернулась и подтянула колени к груди. Затем я зарыдала в свои руки, а Уолтер неловко