— Тай был уверен, что у них отличные отношения. Он в нее влюблен, а ей он нравился. Однако эта баронесса, — Фредерико буквально выплюнул этот титул, заставляя меня задуматься о том, долго ли прожила эта девица, — сказала, что такие, как мой брат — красивые, умные и галантные, — подходят исключительно для развлечения и, уж простите, постели. Они легко идут по жизни, у них есть внешность, небольшое состояние, но такие мужчины созданы лишь ради того, чтобы развлекаться.

Второй раз герцог подходил к выбору своей любви более тщательно, обжегшись на первой влюбленности. Но и тут они расстались, потому что этой девушке не нравилось, что слишком много женщин обращает внимания на Тайлера.

— Но, пожалуй, самый неприятный случай — третий. Тайлер не искал уже любви, всего лишь хотел хорошую спутницу. Вот только эта спутница встречалась не только с Тайлером, а одновременно и с двумя другими мужчинами. И заявила моему брату, что с таким, как он, серьезных отношений не построить. Да, Тайлер может казаться легкомысленным, но он никогда не был поверхностным. Он мне даже как-то говорил, что лучше и самому относиться в женщинам так, как они видят его: если видят повесой и балагуром, которого не интересуют серьезные отношения, то нет никаких причин пытаться кого-то переубедить. Вы, леди Крис, первая, с кем он спустя столько времени пытается построить отношения. Может, где-то неловко, может, ведет себя странно или не слишком серьезно, но эти отношения для него важны. Я очень хорошо знаю моего брата. Он никогда не будет так трястись из-за случайной женщины.

— То есть вы хотите сказать, что я особенная? — Я постучала кончиками ногтей по столу. Сказать, что рассказ Фредерико меня удивил, — ничего не сказать. Я никогда раньше не рассматривала герцога с такой позиции. Я никогда не думала, что у Тайлера — со всех сторон потрясающего и талантливого — могли быть подобные проблемы с женщинами. Да и я не предполагала, что женщины этого мира — такие круглые идиотки, чтобы упустить герцога.

Жалеть, как опасался Фредерико, я герцога не стала. Что бы в его прошлом ни случилось, свое настоящее он создал своим же поведением. Но понимать стала определенно лучше. И определенные выводы для себя сделала.

— Вы особенная. Поэтому, прошу, не относитесь к моему брату легкомысленно.

— Не буду, — пообещала я Фредерико. — Я от него убегала только по одной причине: потому что, в принципе, не умею относиться к подобного рода вещам легкомысленно.

Фредерико кивнул, словно поддерживая мой выбор. И мы продолжили ждать герцога с Уитмором в маленькой гостиной. Я выбрала какую-то легкую и ненавязчивую книгу о приключениях, а вот Фредерико работал — доставал из магического кармана письма и читал их. Что-то подписывал, что-то кидал в камин, а что-то сжигал прямо в руках, не оставляя даже пепла.

Герцог с Уитмором вернулись после полуночи. Чуть взъерошенные, в подранной и изгвазданной одежде, но на первый взгляд целые.

— С возвращением, — невозмутимо сказал Фредерико, отрываясь от писем. — Вы что, решили поиграть в снежки грязью? Какие, однако, у вас специфические увлечения.

— О, как ты угадал? — удивился герцог. — Нас с Уитмором и впрямь обстреляли комьями грязи. Пришлось отвечать магией. Теперь мы в грязи, а тот, кто на нас напал, в крови. Нужно будет найти человека, раненного в правое бедро.

— То есть вы ее упустили? — Брови Фредерико выразительно взметнулись вверх. — Вы вдвоем упустили ведьму?

Герцог раздраженно пожал плечами, а потом нехотя ответил:

— Их было две. И они были чертовски проблемными.

— А хорошие новости есть? — поинтересовался Фредерико.

— Разумеется. И новости не просто хорошие, а отличные. Думаю, они всех обрадуют, — ответил Уитмор, доставая из своей изгвазданной одежды почти чистые свитки. — Здесь доказательство того, что мы были правы. Ведьмы собирают осколки Вирохна, только в этот раз в своей изобретательности они превзошли сами себя.

Так как здесь провернуть все это трудно из-за пристального внимания к магическим волнениям вокруг ведьм, то кто-то придумал часть своих темных дел устраивать в другом мире. Если наложить заклятие на человека из другого мира, а потом переместить его в этот мир, то заклятие останется, а все следы сотрутся из-за перемещения.

Осколки Вирохна передавались по наследству, потому сейчас они находились в руках мужчин, большинство из которых были не женаты. Поэтому ведьма придумала следующее: она искала красивых и одиноких девушек, которые страстно мечтали выйти замуж, и предлагала им сделку. Она позволит им выйти за прекрасного мужчину и жить в богатстве, а они взамен потом, когда часть сделки завершится, принесут камень. Разумеется, сделка была магической — после того, как девушка попадала в этот мир и выходила замуж, она не могла не принести ведьме то, что та требовала. Если девушка отказывалась приносить осколок, то из-за сделки попадала под магию подчинения. И ведьма могла безо всяких проблем приказать ей украсть нужное.

Но самое забавное было в том, что желания девушек исполняла не ведьма, а сам мир. Ведьма всего лишь помогала с перемещением, уговаривая прыгнуть вниз и ставя иллюзию портала. На самом деле никакого портала не было, девушки погибали в своем мире, попадали в этот, загадывали желание, как их учила ведьма. Формально ведьма выполнила свою часть сделки: благодаря ей девушки получали желаемое.

Конечно, осечки были, когда девушка попадала не к тому, кому надо. Поэтому ведьма решила не мелочиться и устроила масштабное попаданчество, на которое и обратили внимание Фредерико и герцог.

— У тебя, Уитмор, весьма своеобразное представление о хороших новостях, — вздохнул Фредерико, дослушав рассказ. — И мне страшно представить, что будет с тем человеком, которого ты решишь порадовать.

— Боюсь, если Уитмор решит кого-то радовать на постоянной основе, то этот человек долго не проживет, — сказал герцог, а потом еще и припечатал: — Вот поэтому он до сих пор не нашел себе невесту.

— Не хочу слышать это от того, кто добился согласия на брак лишь благодаря везению, а не самостоятельно, — огрызнулся Уитмор.

— Уитмор, глупый Уитмор, везение — это часть меня, поэтому, естественно, я всего добился сам.

— Тайлер, — произнесла я.

— Да, свет души моей?

— У вашего самомнения есть какие-то ограничения?

— Я против рамок и ограничений, — гордо возвестил герцог, а с его пиджака на пол свалился ком грязи.

— Он неисправим, — вздохнул Уитмор. — Леди Крис, если хочешь его ударить, давай я дам тебе что-то тяжелое?

— Не надо его бить… — начал Фредерико.

— Хоть кто-то меня поддерживает!

— …если брат упадет от удара, то вся эта грязь окажется на ковре. Жалко горничную, которая будет убирать. Чужой труд нужно уважать.

— Ваше Величество, ковру при любом раскладе не жить. Если вы не заметили, то мы с герцогом напрочь его изгадили, — заметил Уитмор. — Нам бы переодеться, — добавил он и жалобно посмотрел на меня.