На платформе стояли люди. Грег не станет искать ее здесь. Кейт заглянула в темный туннель, надеясь увидеть поезд. Каждую секунду она ждала, что Грег сбежит по эскалатору и найдет ее. Наконец она увидела вдали свет. «Слава Богу! Побыстрее, пожалуйста…»

Поезд метро с грохотом ворвался на станцию, и Кейт села в вагон. Она прошла в начало состава, все еще не сводя глаз с эскалатора. Молилась, чтобы ей не пришлось увидеть его. Она бы этого не вынесла.

К счастью, двери закрылись.

Кейт прислонилась к дверям и глубоко, с облегчением вздохнула. Затем на нее снизошло странное, неестественное спокойствие.

Сердце ее колотилось, никак не хотело успокаиваться. Глаза жгли слезы. Свет ее прежней жизни погас, когда поезд тронулся и вошел в темный туннель. Она понятия не имела, куда она направляется.

Фил Каветти открыл дверь в полутемный и почти пустой бар «Лайффи» на Сорок девятой улице и вошел. Никто из присутствующих даже не поднял головы.

Сборище потрепанных завсегдатаев, сидевших над кружками с пивом, шумно переживало перипетии футбольного матча, который показывали по телевизору. Одна стена была увешана черно-белыми фотографиями футбольных знаменитостей и тренеров. На другой стене на манер гобелена висел галльский национальный флаг. Каветти подошел к бару и сел рядом с лысеющим мужчиной, согнувшимся над своей кружкой с пивом.

– Пьешь в одиночестве?

Мужчина повернулся:

– Не уверен. Брэд и Анджелина вот-вот придут.

– Прости, что разочаровал.

– Да пошел ты. – Элтон Бут вздохнул и снял газету с соседнего стула. – У меня такое чувство, что меня обвели вокруг пальца.

Каветти сел.

– Мне то же самое, – сказал он мускулистому мужчине с хвостиком на затылке за стойкой бара. Все его руки были покрыты красочной татуировкой.

– «Шерли Темпл», – громко крикнул бармен. Несколько человек, смотрящих футбол, повернули головы.

– Он знает, что я коп, верно? – Каветти иронично фыркнул.

– А все здесь знают. Ты ж сидишь рядом со мной.

Бармен принес Каветти пиво с ухмылкой, которая говорила, что он догадался, что Каветти коп. Как только он вошел. Каветти отпил глоток пива.

– Ты зазвал меня сюда, Эл. Я почему-то думаю, что дело не в моем шарме.

– Прости. – Агент ФБР смущенно пожал плечами. Вынул плотный конверт и подтолкнул его к Каветти. Каветти открыл конверт и достал его содержимое.

Фотографии.

Он засмеялся:

– Не можешь себе отказать, а?

– Ты так шутишь?

– Мне это сказала Кейт Рааб. Каждый раз, как я с ней встречаюсь, я приношу фотографии.

– Подожди, пока она не посмотрит на эти.

Каветти высыпал снимки на стойку. Там еще был листок, на котором значилось: «Криминальные улики». Получены они были от офиса ФБР в Сиэтле. Там также была надпись: «Убийство Шарон Рааб, по программе – Шарон Геллер».

– Команда наших агентов исследовала место преступления, – пояснил Бут. – Эти снимки были сделаны видеокамерами системы безопасности в гараже на расстоянии квартала от гостиницы. Ответственный за это агент из молодых, да ранних, просмотрел номерные знаки всех машин, выезжавших из гаражей в этом районе через несколько минут после нападения.

– Старательный малый, – кивнул Каветти, просматривая фотографии.

Это были снимки зада одной и той же машины. «Крайслер ле барон». Много лет назад Каветти сам ездил на такой. Эта была поновее. Номерные знаки штата Мичиган… EV 6 7490.

– Взята напрокат, – пояснил агент ФБР, предвидя следующий вопрос. – За два дня до убийства. Возвращена день спустя в аэропорту Сакраменто.

Каветти нетерпеливо взглянул на него:

– Мне следует заказать еще пиво, или ты назовешь мне имя?

– Скиннер.

Глаза Каветти расширились.

– Еж твою мышь…

«Кеннет Джон Скиннер» – значилось на одном из удостоверений, что и вывело их на Бенджамина Рааба.

Значит, дело все-таки не в Меркадо. Его только хотели подставить, устраивал все Рааб, хотя, возможно, не он сам нажимал на курок.

Этот сукин сын убил собственную жену.

– Эта фотография помогла понять, что на самом деле происходит?

– Как я понимаю, у нас четверо агентов убиты, Фил. И мы потеряли Оскара Меркадо. Еще я понял, что мы имеем дело с человеком, которого мы здорово недооценили. Беда в том, что заместитель директора Каммингс тоже начинает это понимать.

– Каммингс?

– Заместитель директора хочет, чтобы мы распутали это дело, Фил. Им нужно, чтобы все было под контролем. И никаких больше слюней насчет твоей Голубой зоны. Его директива: «Любым способом…»

– Ну да, кто бы при этом ни рисковал, – кивнул Каветти. – Кто бы ни встретился на пути.

Бут снова пожал плечами:

– Твои ребятки дерутся друг с другом, Фил. – Он жестом попросил принести ему еще пива. – Или это действительно так, или мы столкнулись с на редкость сложной схемой, мать твою, направленной на неуплату алиментов.

– Ты прав. – Каветти допил пиво и встал, похлопав Бута по спине. – Что тебе нравится в этой забегаловке, Эл? – спросил он, доставая из кармана деньги.

Бут остановил его.

– В семидесятых я работал в патрульной службе, и мы выслеживали группу бандитов, занимавшихся физической расправой. Здесь размещался их местный штаб. Я торчал около этого заведения столько раз, осуществляя наблюдение, что однажды хозяин вышел и принес мне кружку пива. С тех пор я ни разу не платил.

Каветти рассмеялся. На его счету тоже было несколько таких историй.

Но он расстроился. Он говорил с Кейт Рааб накануне. Он был уверен, что она не сказала ему правды, когда он спрашивал ее об отце.

Теперь он боялся за нее сильнее.

Кейт показалось, что она не выходила из вагона несколько часов. Она доехала до Пятьдесят девятой улицы, затем бессмысленно побродила в толпе и села в поезд, идущий к Бродвею. То есть в обратном направлении.

Ее мир разделился на две части.

У нее убили мать. Ее ближайшая подруга ранена, лежит в коме. Отец из человека, которого она любила и уважала больше, чем кого-либо в мире, превратился в непонятное существо, только голос которого наводил на нее смятение и страх.

Но несмотря на все случившееся, она не ощущала одиночества. Потому что у нее всегда был Грег. Она знала, что может к нему вернуться. Он позволял ей чувствовать себя цельной натурой.