Жду вашу светлость в баре. Хьюз.

Улыбнулся, глядя на записку. Это ее заденет. Но, наклонившись, чтобы положить записку на подушку, где, он был уверен, она не останется незамеченной, Хьюз услышал, как открылась дверь ванной. Обернувшись, увидел, что она стоит совсем нагая, обрамленная лишь роскошным черным кафелем ванной за спиной.

— Привет, — сказала Ева.

У Хьюза ушла добрая минута на то, чтобы до него дошло, что это не видение. Она была маленькая и бледная, с красивыми тяжелыми грудями, незаметными под большой курткой. Бедра тоже были тяжелые, напоминавшие формой песочные часы. Пряди волос прилипли к мокрым плечам. Но взгляд его был прикован к кустику, пышному, густому, темному. Его посетила странная мысль — как он не похож на тот, что у его жены, подобный плоской виноградной лозе на шпалере.

Ева смотрела в упор, без намека на смущение. Почему-то это разозлило его.

— Оденьтесь, — холодно сказал он, сминая записку в руке.

— Это мне? — спросила она, показав на бумажный шарик. — И что же вы написали?

Хьюз решил не отворачиваться, эго было бы признаком слабости.

— Бога ради, миссис Брук, прикройтесь. — Он был в ярости, но голос звучал ровно.

Ева покачала головой, точно жалея его:

— Мы вернулись к миссис Брук, да?

— Мы ни к чему не возвращались. — У Хьюза начали подрагивать руки. — Вы и есть миссис Брук, но вы, похоже, забыли об этом факте.

— Поверьте мне, лейтенант, не забыла.

Ева неспешно прошла к гардеробу, открыла, провела рукой по висящей одежде, точно не могла решить, что надеть.

Хьюз знал, что не уйдет, не сможет, поэтому смотрел себе под ноги, пока она одевалась.

— Ну что же, я бы сказала, теперь я выгляжу вполне благопристойно даже в глазах викария. — Реплика была колкая, но голос звучал устало.

Хьюз поднял взгляд. Отчего-то он был разочарован, увидев ее полностью окутанной синей шерстью, перетянутой ремнем.

— Только не говорите, что теперь вы не собираетесь угощать меня выпивкой, — заявила она, точно это он повел себя неразумно. — К тому же вам выпивка, похоже, необходима. Вы такой бледный, надеюсь, вы не заболели.

Хьюзу захотелось ударить ее. Но будь он проклят, если спасует и позволит себя унизить какой-то девице, не способной удержать на себе одежду.

— Думаю, она мне и в самом деле не помешает, — произнес он, стараясь говорить непринужденно. — Не каждый день меня соблазняют.

Ева покраснела. Это доставило Хьюзу некоторое удовлетворение.

— Да, и я понимаю почему, — натянуто сказала она. — Вы совсем как глупая школьница.

Хьюз открыл дверь, Ева взяла со стола сумочку и вышла в ярко освещенный коридор.

— Мы идем в «Козери», — сообщила она. — У них шведский стол, можно есть что пожелаешь, заплатив за напитки.

— Звучит неплохо. — Хьюз решил, что угостит ее одним бокалом, а потом уберется оттуда ко всем чертям и найдет отделение Красного Креста, где можно заночевать.

— Они так обходят ограничения. Довольно рискованно.

Зал утопал в розовом и зеленом, у одной стены стоял шведский стол, заставленный тарелками с мясом, копченой рыбой, бобами и небольшими порциями горячего. Официант поприветствовал их.

— Леди Ева, добрый вечер. Столик на двоих?

— Да, пожалуйста. — Ева заглянула за спину официанта и взмахнула сумочкой: — Может быть, вон тот, в углу?

Столик стоял возле окна, но вид из него был скрыт светомаскировочными шторами, натянутыми на раму. Официант отодвинул стул для Евы, Хьюз сел напротив. Но тут же поднялся:

— Прошу прощения.

— Конечно, — ответила Ева, нахмурив брови.

Хьюз вернулся в фойе, осведомился, где уборная. В мужской комнате он зашел в одну из кабинок, но понял, что не испытывает нужды. Застегнул брюки и направился к ряду мраморных умывальников. Служитель открутил для него кран и протянул маленький кусочек мыла. Хьюз опустил руки под струю теплой воды и посмотрел в зеркало. Он вспоминал тело Евы, темные волосы между ее бедрами. Повел себя как ханжа — от этой мысли ему стало стыдно. Вспомнил ее глаза, откровенный взгляд. Она не пыталась соблазнить его, это не был взгляд из-под опущенных ресниц, как смотрят обычно девушки, флиртуя. Она не ставила никаких условий. Лишь обнаженная чистота, и эта простота или честность, как ни назови, взволновала его.

Помимо Ник он не видел ни одной обнаженной женщины, полностью обнаженной, не считая, конечно, французских открыток. В жене его привлекали красота и переменчивость, с ней он никогда не знал до последней минуты, получит ее или нет. Так было между ними. Она ни разу не приходила к нему так, как пришла Ева. И внезапно ему показались ребяческими, нечестными и даже утомительными все то притворство, те роли, которые они играли.

— Сэр?

Служитель протягивал ему полотенце, и Хьюз понял, что стоит перед открытым краном.

— Спасибо.

Хьюз взял полотенце, вытер руки, вышел из уборной и вернулся в «Козери», где на столике его уже дожидался джин с тоником.

— Не знаю, что вы любите, но решила, что джин-тоник — беспроигрышный выбор, это как мясо с картошкой среди коктейлей, — сказала Ева.

— Вполне подойдет, спасибо, — ответил Хьюз.

— Вы голодны? — Она была сама любезность.

— Пока не очень.

— Да, — кивнула она. — День выдался напряженный. Я заметила, когда случается слишком много всего, аппетит идет на убыль.

Хьюз не ответил, он попросту не знал, что сказать. Как отвечать девушке, которая сперва сбрасывает перед тобой одежду, а после беседует с тобой так, будто она твоя бабушка? Он помешал коктейль серебряной палочкой, чтобы хоть чем-то себя занять.

— Послушайте. Я прошу прощения за свое поведение сегодня. Дело в том… со мной сейчас происходит нечто странное… — Ева умолкла.

— Не стоит, — сказал Хьюз, продолжая помешивать коктейль. — Не будем об этом.

— Нет, правда, простите. — Она накрыла пальцами руку Хьюза, но быстро отдернула ладонь, когда он посмотрел на нее. Принялась вертеть салфетку под бокалом. — Я ухожу от мужа.

— Понимаю, — ответил Хьюз.

— Нет, вы не понимаете, — возразила она, ожесточенно теребя кружево. — Я не пытаюсь заманить вас в ловушку. Ничего подобного. Просто полагаю, из-за всего этого я стала несколько безрассудной.

— Все в порядке, — заверил ее Хьюз. Ему стало жаль эту мотоциклистку с аристократическим титулом и неудавшимся браком. — Вы вовсе не обязаны ничего объяснять.

— Спасибо. — Ева отпила из своего бокала. — Со мной все хорошо, — продолжала она. — Не хочу, чтобы вы думали, будто я сумасшедшая, которая бросается на всех солдат без разбору. Я просто не люблю его, мужа, и считаю, что ни к чему притворяться.