когда учился в университете и питался морковными котлетами в студенческой столовой.

– Миша не питался морковными котлетами, – улыбнулась Дана. – И никаких особых перемен я в нем не заметила.

– Потому что не хотела замечать. Потому что редко с ним общалась и по отношению к тебе эти перемены не были столь разительны. Но от Миши зависели сотни людей, он верил, что решает их судьбы одним росчерком пера, одним взглядом, поворотом головы. Он попал в ловушку своего эго. Он уже не мог не купить самый дорогой галстук, он уже не мог обедать на обычной посуде. Да ты взгляни на эту яхту! Неужели для семейных выходов в море не хватило бы небольшого катера? Нет, Мише нужна была эта стометровая громадина. С экипажем. С каютами, обставленными изысканной мебелью. С роскошной парадной формой для командного состава. С изысканной кухней от опытного шеф-повара. Со всей этой новейшей навигационной техникой для плаваний до Турции и обратно. Ему нужна была…

– Габи!

Габриэль замолчал. Дана медленно повернула голову в его сторону.

– Что ты сказал?

– Я? – растерялся Габриэль. – Что ты имеешь в виду? Я произнес целый монолог. А ты его не слышала?

Дана резко развернулась и встала лицом к Габриэлю.

– Я слышала. Я все слышала. Ты сказал…

Она тяжело перевела дух, отодвинулась от Габриэля и улыбнулась улыбкой Снежной королевы.

– Ты прав. Конечно, ты прав.

– В чем? В том, что нелепая версия майора может оказаться верной?

Дана покачала головой.

– Нет. В том, что ты сказал потом…

– Что я сказал? – Габриэль взял Дану двумя руками за плечи и легко тряхнул. – Что произвело на тебя такое впечатление? Что Миша попал в ловушку собственного эго?

Дана кивнула. Габриэль тяжело вздохнул и прижал ее к себе.

– С тобой тяжело говорить, когда ты впадаешь в состояние прострации, – улыбнулся он.

– Ты гений, Габи, – неожиданно сказала Дана.

– Что? – не понял Габриэль.

– Ты гений. И я всегда это знала. Ты появляешься в самый нужный момент и говоришь именно то, что нужно.

Дана отвернулась к борту. Габриэль положил руки ей на плечи.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду и какие мои слова произвели на тебя такое впечатление, но у меня есть предложение.

Дана покосилась на Габриэля. Дескать, выкладывай.

– Капитан Рид выделил в мое распоряжение целую каюту, – начал Габриэль голосом змея, подводящего Еву к древу познания добра и зла. – А я привез с собой пару бутылочек пива. Давай заберемся в мою каюту. Посидим, выпьем пива. Ты расскажешь мне обо всем, что произошло на яхте, о нелепой версии майора Бараша и о том, почему мой монолог произвел на тебя такое впечатление.

Руки Габриэля скользнули по спине Даны и остановились на талии. Дана бросила на бывшего мужа озорной взгляд.

– Ты с ума сошел, Габи?

– Я? – растерялся Габриэль. – Почему?

– Ты приглашаешь меня в свою каюту теми же словами, которыми приглашал когда-то в Моца-Иллит. Посидим, выпьем пива. Я помню, чем закончилось то питье пива.

– Ну и прекрасно. – Габриэль теснее прижал к себе Дану. – Пусть и сегодня закончится тем же. Хотя… Тогда мы были молоды и горячи. Сейчас мы мудры и обременены мыслями и обстоятельствами. Будем скучно сидеть и беседовать о расследовании.

Дана закрутила головой.

– Очень мне интересно скучно сидеть и беседовать с тобой о расследовании.

– Значит, не будем беседовать.

Пальцы Габриэля в одно мгновение проникли в вырез блузы Даны. Она ощутила их прикосновение к жесткой ткани бюстгальтера. Дана закусила губу, пальцы Габриэля стали настойчивей и полезли под бюстгальтер.

– Габи, прекрати! – взмолилась Дана. – Нас заметят.

– Кто? – Голос Габриэля стал хриплым, и он тяжело задышал. – Все, кроме вахтенного офицера, спят. Уже почти полночь. Пошли ко мне.

«Ты не должна это делать!» – зазвучал в голове Даны голос разума. Конечно, не должна. Но сделает. Она не выдержит всего этого. Его рук на груди, одуряющего запаха крепкого одеколона и… О господи!

– Это твой пистолет? Или ты меня так хочешь?

– Ты повторяешься, – шепнул Габи ей в самое ухо. – Как только мы оказываемся на яхте, у тебя возникает этот вопрос.

– Да, – шепнула Дана. – Я последовательна. И ты тоже. Как только мы оказываемся на яхте, ты начинаешь ко мне приставать.

Габриэль легко укусил ее за мочку уха.

– Габи!

– Я люблю тебя, – шепнул он.

Дана ощутила на ушной раковине его горячее дыхание и затрепетала.

На металлическом трапе, ведущем на среднюю палубу, зазвучали громкие шаги. Габриэль отпрянул, Дана тоже успела сделать шаг в сторону. По трапу стремительно спускался майор Бараш.

– Господин полковник! – воскликнул он. – Дежурный офицер сообщил мне, что вы прибыли, и я вас ищу.

– Я думал, что вы уже спите, майор, – улыбнулся Габриэль. – И решил вас не беспокоить.

– Что вы! – Голос майора Бараша стал озабоченным. – Разве можно уснуть, когда здесь такие дела!

Габриэль молча покосился на майора. Тот вытянулся во весь рост и поднял голову, отчего его шевелюра колыхнулась.

– Господин полковник, позвольте доложить вам обо всех событиях, которые произошли на яхте. И изложить свою версию преступления, – он заметил брошенный на него презрительный взгляд Даны и поспешно добавил: – Если можно, с глазу на глаз.

Габриэль мгновение поколебался и кивнул.

– Конечно, майор.

Майор Бараш протянул руку в направлении кормы.

– Прошу вас в мою каюту. Там у меня все документы и записи.

– Конечно, майор, – повторил Габриэль.

Дана услышала за спиной удаляющиеся шаги двух пар ног, но не обернулась. Шаги затихли за поворотом. Дана подняла глаза. Палуба была пуста.

«Конечно, майор», – передразнила она Габриэля.

Как же не вовремя появился этот кучерявый майор! Барашек чертов. Точно, барашек. И фамилия подходящая. Чубчик кучерявый. И она хороша. Могла бы не ломаться, а сразу пойти с Габи в каюту. И никакой майор их бы уже не нашел. Нет, ей надо было спорить, выяснять отношения.

И Габи хорош. «Конечно, майор». А ведь мог не пойти. Сослался бы на усталость. На то, что в полночь не выслушивают доклады о том, что произошло на яхте, и не рассказывают о своих версиях. Сказал бы: «Давайте завтра, майор. С утра пораньше, до завтрака». Нет, Габи так не скажет. Не станет он ссылаться на усталость, когда речь идет о расследовании убийства. И переносить на утро ничего не будет. Потому что ради своего дела он готов отказаться от многого. Даже от свидания с ней.

– Ну и пусть, – вслух сказала Дана.

А может быть, все к лучшему? Может быть, этот кучерявый майор был посланником небес, которому было поручено не допустить,