Он остановился, потом развернулся и медленно, будто нехотя, вернулся.

— Извини, — пробурчал я.

— Прощаю — на первый раз. Снова нахамишь, больше помогать не буду. Не на того гавкаешь. А теперь слушай, мои люди доложили, что Драган выехал в город. Саяна с ним.

Саяна

Когда наш "Лексус" выехал с парома и влился в поток машин, я поняла, почему Драган не поехал на любимом джипе — этот мощный хищник просто застрял бы из-за своих габаритов на дорогах Стамбула. Вот уж где воистину отсутствует понятие личного пространства! Ад любого интроверта. Недовольно рыча, автомобиль одолел очередной холм, свернул на улочку с брусчаткой и, ювелирно вписавшись в узенький зазор между поцарапанными боками "Ауди" и "БМВ", встал наглухо.

Водитель сжал руль, выругался себе под нос и с опаской покосился на шефа — в моем присутствии санклит выражаться не позволял. На его счастье господин Горан был занят — почти мурлыкая, как дорвавшийся до валерьянки кот, он блаженствовал, уткнувшись лицом в мои волосы.

— Может, прогуляемся пешком? — предложила я, отстранившись.

— Как скажешь, родная. — Драган с сожалением выплыл из личной нирваны и кивнул.

Мы вышли из машины, когда водитель смог вырулить к той крохотной кромке асфальта, что в Стамбуле именуют тротуаром, и, взявшись за руки, пошли по торговой улочке. Романтику портила только охрана, идущая за нами. Что не мешало, впрочем, санклиту скользить напряженным цепким взглядом по сторонам.

С которых на нас бросался восточный колорит — магазинчиками с украшениями, коврами, сумками, специями, сувенирами и продавцами, зазывающими с любопытством глазеющих на все это туристов. Рядом ютились небольшие кафешки, кебабные и лотки с жареной кукурузой, каштанами и бубликами с кунжутом. Голова шла кругом от шума, яркости красок, запахов и жары.

Половина лавок и ресторанчиков беззастенчиво "отгрызла" себе часть пешеходной полоски, заставляя бедных туристов идти по ничем не огороженным трамвайным путям, рискуя разделить участь Берлиоза из "Мастера и Маргариты" — и даже Аннушка с маслом не понадобилась бы.

Коренастый молодой турок, скучающий у дверей в магазин с футболками по десять лир, окинул меня взглядом, после которого захотелось помыться, что-то гортанно сказал — вероятно, отвесил пошлый комплимент, и смачно причмокнул пухлыми губами.

В тот же момент Драган, выпустив мою руку, с размаху приложил парня по ребрам и по лицу. Тот задохнулся и выпучил глаза, ловя ртом воздух. Горан схватил его за грудки и быстро что-то процедил — кажется, на турецком. Смуглый наглец мгновенно стал белее мертвеца.

— Драган, прекрати немедленно! — я подошла к ним.

— Знала бы ты, что он сказал!

— Зачем мне это знать? Это просто один из…, каких полно в мире! Зачем обращать внимание на моральных уродов? Пойдем.

— Извинись! — рявкнул санклит, встряхнув турка.

Тот что-то торопливо залепетал.

— Громче!

— Делай, что хочешь, но без меня. — Процедила я и, вклинившись в толпу, быстро пошла прочь, кипя от злости.

— Саяна, подожди! — он догнал меня и пошел рядом.

— Драган, я не хочу краснеть за своего мужчину!

— Ты права. — Санклит попытался прикоснуться к моей руке.

— Отстань!

— Никогда не отстану! — мужчина резко схватил меня в охапку и крепко прижал к себе.

Я начала отбиваться, пытаясь вырваться, но стальное кольцо было нерушимо. Лишь когда мимо проехал, гневно позвякивая, трамвай, до меня дошло. Если бы не Горан, все закончилось бы весьма печально.

— Ты могла пострадать из-за меня. — С трудом выдавил из себя он. — Даже… погибнуть.

— Но ты спас. — Тихо прошептала я. — Снова.

— Знала бы ты, как я тебя люблю! — сдавленно прошептал санклит.

— Знаю, родной.

Поцелуй был таким страстным и одновременно нежным, что у меня подкосились ноги. Но даже в такой момент я оставалась собой:

— Драган, у тебя там кость, что ли? — выдохнули мои губы ему на ухо.

— С тобой у меня там действительно кость. — Прохрипел мужчина. — Не представляешь, как хочу тебя сейчас!

— Взаимно. Мои трусики насквозь мокрые.

— Саяна!!! Не могу больше терпеть! — прорычал он, увлекая меня в подворотню. Что-то отрывисто бросив охранникам, которые закрыли своими телами проход, встав спинами к нам, мой дрожащий от желания санклит прижал меня к стене и запустил руку под юбку.

— Такая мокрая! — выдохнул Горан, нащупав трусики, и, отодвинув их, вошел в меня.

Из груди вырвался стон.

— Господь всемогущий! — потрясенно ахнул санклит, замерев. — Что же ты со мной делаешь, воздух мой?

— Люблю, полагаю. — Прошептала я в ответ. — Другого давно бы бросила из- за таких вспышек ярости. А тебя прощаю и пытаюсь понять.

— Спасибо, жизнь моя! — он завладел губами, и все мысли разлетелись в разные стороны, уступив место бесконечному наслаждению.

— А еще говорят, не ходите в Стамбуле в подворотни! — придя в себя,

отметила я.

— Невозможная моя! — тихо проворковал Горан, крепко прижимая меня к себе. — Люблю тебя!

— Люблю тебя! — эхом прошептала я. — А теперь поехали домой, продолжим там.

— Все, что пожелаешь! — фирменно полыхнув взглядом, санклит подхватил меня на руки и понес к машине.

Голубое стамбульское небо качалось перед моими глазами. Безмятежная высь, со всех сторон обложенная хмурыми облаками, начала затягиваться серой мутной пленкой. Всему хорошему рано или поздно приходит конец. Так устроен мир.

Глеб

Звуки азана, призыва к молитве, резали слух, пилой проходились по нервам, которые и без того были натянуты. Солнце нещадно пекло и резало глаза, мешая вглядываться в толпу — пеструю, разномастную, текущую по улице. Торговцы то и дело тянули за рукав, зазывая в свои лавки, гортанно расхваливали товар, совали под нос китайский ширпотреб, специи, от которых я начинал чихать, пытались всучить рекламные листовки.

Это безумно злило. Мне было не до них. Где-то здесь Саяна, совсем рядом. Впрочем, может, и не совсем — из-за трехуровневой охраны Драгана близко подобраться нам не удалось. Пришлось следовать на расстоянии за кортежем из нескольких машин. Люди Веры сообщили, что цели только что покинули автомобиль. Значит, сестра где-то здесь.

— Вот она, — скандинав кивнул на лавку с футболками в начале квартала.

Я вытянул шею. Верно, ее золотистые волосы сияют на солнце, не перепутаешь. Меня потянуло к ней — нужно лишь рассказать всю правду об этом ублюдке санклите, и она сама от него убежит!

— Куда намылился? — Вера ухватил под локоть и дернул назад. — Не видишь, что ли? — он кивнул на нескольких молодчиков, которые прошивали толпу цепкими взглядами. — Отвернись! Включи уже голову, Глеб!