– Последнего. Коллекционные мне не нужны.

Старик неодобрительно покачал головой, потом подошел к полкам, уставленным книгами, посмотрел на них какое-то время, а потом безошибочно протянул руку и вытащил толстую книгу в тисненом переплете из свиной кожи.

– Одиннадцатый год, мсье Штойбле, самое последнее издание, какое у нас есть.

Я схватил книгу.

– Шестьсот семьдесят франков, мсье, – строго сказал старик.

Я сунулся в карман, достал бумажник. Отсчитал пятьсот рейхсмарок – это в полтора раза больше, чем нужно. Сунул старику, начал просматривать книгу прямо на прилавке. Старик недовольно покачал головой – видимо, принял меня за хлыща, который дворянский титул получил лишь при удачной женитьбе, – но рейхсмарки взял и ничего не сказал. Мне же было не до вежливости и изящных манер…

Священная Римская империя… Австро-Венгерская империя… вот! Итальянское королевство.

Ди Марентини… Ди Марентини…

Вот они!

Ди Марентини – им были посвящены две страницы. В предках – чуть ли не портной, но потом-то, потом! Один из Марентини – барон Франции, второй – герцог Тосканы. Еще одна из ди Марентини – правда, из боковой ветви – морганатическая супруга австрийского эрцгерцога! Довольно много неравнородных браков, но ведь есть и такие, которые украсят любой род – например, тот же морганатический брак с наследником Австрийским.

Интересно, из которой ветви Луна ди Марентини? Она законная графиня? Или незаконнорожденная?

Две страницы…

Прикинув, нашел две возможные кандидатуры. Она – либо графиня Полети ди Марентини, либо графиня Салези ди Марентини, причем граф Салези – еще и Барон Первой Французской империи, в европейском дворянстве это довольно высокий титул.

Интересно. Получается – и та, и другая ветвь достаточно родовита, в принципе – достаточно родовита даже для того, чтобы претендовать на брак с Императором Российским. Особенно ветвь Салези ди Марентини. Салези ди Марентини, Салези ди Марентини… Если Ксения не солгала и Николай ищет родовое древо Анахиты, чтобы оправдать свое увлечение в глазах дворян, – почему речь идет о том, чтобы представить ее именно родственницей (дочерью?!) шахиншаха Мохаммеда Хусейни? Почему не пойти по простому пути и не назваться графиней Салези ди Марентини? Немного денег в геральдическую палату – и ты уже не графиня, а баронесса Салези ди Марентини, а это очень высокий титул.

Почему они не идут по европейской ветви? Почему речь идет именно о родстве с шахиншахом?!

Пролистнул несколько страниц, пытаясь найти ответ. Чувствовал, что что-то есть именно здесь, в Готском Альманахе – сборнике всех дворянских фамилий Европы с родовыми связями между ними. Почему отвергается европейская кровь?

В описании рода Полети не нашел ничего. Кроме разве что Карло Полети – председателя совета директоров Банка ди Рома.

Начал искать Салези. Салези, Салези…

И нашел.

Пьетро Антонио де Салези, барон Салези, граф ди Марентини. Викарный кардинал Римской католической епархии и – наиболее вероятный претендент на папство. Нынешний папа, как известно – стар и болен, и…

И православная церковь никогда не примет этот брак. Ни при каких обстоятельствах. Даже дальняя кровная родственница возможного римского папы никогда не получит благословения церковного на брак с Императором. Николай, должно быть, это понимает – и он понимает, что церковные иерархи никогда не примут ни Анахиту, ни ее детей.

Что – все? Звонить Ксении?

Сто-стоп-стоп… Сам же говорил, что надо все проверять. С чего это я решил, что Анахита происходит именно из этой линии Марентини? Только из того, что несколько минут листаю Готский Альманах?

Надо все проверить как следует. Найти человека… изрядного детектива, лучше в Риме и со связями в Ватикане. И все проверить.

Я достал фотоаппарат, который был у меня в телефоне, и сфотографировал интересующие меня страницы – дважды, на всякий случай, и тут же – одну копию отправил в файлохранилище. Удобная все-таки жизнь в современной цивилизации.

– Премного благодарен, мсье.

– Мсье, а как же ваша книга?! Мсье Штойбле!

Но я уже был в машине. Надо было спешить.

Примерно через час я вылетел в Рим.

По-видимому, опять вляпался…

Гардемарин Вадим Островский, которому до окончания курса подготовки остался месяц, уже изучил все флотские премудрости, и одна из них гласила: никогда не знаешь, какой косяк ты упорол, пока командование тебя за него не накажет. И ко всему этому надо относиться философски: лучшее поощрение – это отмена ранее наложенного взыскания.

Этот день был свободным – т. е. курсанты, готовясь к «выпускному», отрабатывали то, что у них не получалось, то, чему надо уделить больше внимания. У гардемарина Островского было все как у всех, что-то получалось больше, что-то меньше, в нормативы он укладывался – но вместо того, чтобы, как все, подтягивать отстающие дисциплины, он решил пойти наоборот. Он решил заняться отработкой того, что у него получалось лучше всего, для того, чтобы в чем-то быть действительно лучшим, лучшим из всех, лучшим на курсе, лучшим в подразделении, лучшим на флоте. Вадим собирался быть лучшим в стрелковых дисциплинах.

В каждой гимназии, особенно на территориях, есть несколько комнат, которые отданы скаутскому отряду, там висит портрет генерала Корнилова, основателя и покровителя современных скаутов как организации, которая учит пацанов дружить и выживать, и обычно еще висит портрет ныне покойного Государя Александра Пятого – еще в бытность наследником он был Августейшим шефом корпуса скаутов. Одно из его высказываний, которое знают все скауты, – стыдно быть русским и плохо стрелять. Каждый русский должен быть готов выступить на защиту своей родины с оружием, даже если он и не служит в армии! Скауты это знали, а Вадим знал еще и то, что если он промахнется, то скорее всего останется без еды сам и оставит без еды отряд. Как и все сибирские скауты, он летом мотался по тайге в составе своего маленького скаутского патруля и как разведчик должен был позаботиться о пропитании отряда, причем используя для этого только винтовку дамского калибра 5,6. Из такой винтовки можно было подбить птицу или некрупное животное, но для этого надо было уметь стрелять почти идеально и подкрадываться к зверю на расстояние вытянутой руки. Вадим умел делать и то, и другое, один раз он подстрелил детеныша сибирского марала, и сделал это только потому, что ему и его отряду нужна была пища. Потом он не по своей воле попал в Афганистан, и там ему впервые дали в руки настоящий армейский автомат, такой, какой есть у каждого военного. Тогда-то он и решил заняться стрельбой всерьез, тем более что возраст уже подошел, и он мог купить что-то более серьезное, чем оружие под дамский патрон. Когда он пришел на вербовочный пункт – за ним были уже два первенства города и звание кандидата в мастера спорта, причем по взрослому разряду. Теперь к званию кандидата он мог с гордостью присовокупить подвески мастера[50]по стрельбе из пистолета, снайперской винтовки, автомата, легкого и единого пулемета, а также третье место на первенстве Флота Тихого океана по армейскому стрелковому многоборью, где он соревновался с много лет отслужившими военными, в основном инструкторами.