настолько, что мне чудиться его голос? Боже! Пусть это будет и правда он!

Я осторожно, без лишних движений, развернулась к проходу в гостиную и наткнулась на смеющейся взгляд бесконечно любимых, тёмных глаз.

— Яр…

— Злата, — приветливо кивнул он и улыбнулся, с лёгким прищуром изучая моё лицо.

Я делала тоже самое, пытаясь впитать в себя слегка изменившиеся черты родного лица. Он похудел — впалые щеки не скрывала короткая щетина. И мне до зуда в пальцах хотелось к ней прикоснуться, вновь почувствовать покалывание, которое мелкими иголочками наслаждения побежит в истосковавшееся по этим ощущениям сердце. Но, не смотря на изменения, его шарм, его аура таинственности не стали производить на меня меньшее впечатление. Он всё тот же необыкновенный мужчина, которого я полюбила всем своим нутром.

— И кого же мне предстоит учить играть на фортепьяно? — чуть дрожащим голосом поинтересовалась я.

— Меня, — пожал он плечами, делая пару шагов мне навстречу.

— Но я работаю исключительно с детьми, — улыбнувшись, закатила я глаза.

— Я и есть тот самый ребёнок, однажды так и не научившийся играть. Но мои пальцы… Мама обманывать не будет, — выразительно повёл он бровями. — И ты должна помнить мою шикарную игру собачьего вальса.

— Ты, правда, хочешь научится?

— Если придётся, — серьёзно кивнул он, — чтобы видеть твою улыбку, как можно чаще…

Боже! Как же приятно это слышать! Как же давно я хотела это услышать! Яр…

Мой Яр…

Сдерживать себя больше не было сил, и я кинулась в его открытые объятия, повиснув на шее и обхватив его бёдра ногами. Он, рассмеявшись, поддержал меня под ягодицы одной рукой, а второй — крепко прижал к себе за поясницу. Я уткнулась носом в его шею, вдыхая аромат парфюма и до конца не веря в своё бесконечное счастье. А он, прекратив смеяться, прерывисто выдохнул и прижался губами к моей.

— Я скучал, котёнок, — хрипло произнёс он, обжигая дыханием кожу. — Я невыносимо жутко скучал по тебе.

— И я скучала, Яр… — глотая слёзы счастья, выдохнула я.

Он аккуратно поставил меня на пол и, обхватив моё лицо своими тёплыми ладонями, заглянул в глаза:

— С каждым новым паршивым днём я только убеждался, что мою любовь к тебе ничто не изменит. Я буду любить тебя до конца своих дней. Обещаю.

— А ты поверишь мне, если я пообещаю тебе тоже самое? — с замиранием сердца спросила я.

— Очень охотно, котёнок. Очень.

— Тогда я обещаю, Яр… Обещаю любить тебя бесконечно долго.

Его глаза вспыхнули огнём страсти и нежности, зажигая мои, мы потянулись к губам друг друга одновременно, встречаясь на середине пути нашего общего, одного на двоих, счастья.

Его влажные и горячие губы кружили мою голову, погружая сознание в долгожданную эйфорию наслаждения нежным и ласковым поцелуем. Но таким он был всего несколько мгновений… Уже через секунду Яр нетерпеливо рыкнул, прижимая меня сильнее к себе и углубляя поцелуй. Я и сама чувствовала себя невероятно жадной, изголодавшейся и нетерпеливой.

Он подхватил меня на руки, не прекращая поцелуй, и куда-то понёс. Надеюсь, это окажется его спальня — огонь желания уже невыносимо плавил низ моего живота.

Яр упал вместе со мной на что-то мягкое и, не отрываясь от губ, начал меня раздевать. Я приступила к тому же.

Хаотичные, рваные движения, тяжёлое дыхание, горячий воздух. Боюсь, мы слишком сильно хотим друг друга, чтобы уделить необходимое количество времени предварительным ласкам. Достаточно избавится от нижнего белья. На первый раз.

И, когда он ворвался в меня, ворвался так нетерпеливо, так неистово, моё сознание взорвалось яркими красками, наполняя кровь воздушной мелодией безграничного блаженства…

Он крепко сжимал меня в своих объятьях, врываясь в меня снова и снова, взрывая звёзды на внутренней стороне моих век, испепеляя сознание, унося его в остро-сладкую ввысь.

— Котёнок, открой глаза.

Я открыла, фокусируя взгляд на любимых глазах, что давалось не просто, учитывая то, что я находилась у самой черты… Он замер всего на секунду, а затем ворвался в последний раз, стирая черту окончательно своим взрывом во мне. Мы летели. Вместе. Разделили на двоих наше нереальное измерение.

Найти себя и при этом найти любовь — что может быть прекраснее в этом мире?

— Яр, — хрипло шепнула я. — Я люблю тебя, очень-очень.

— И я тебя, котёнок, — блестела темнота его глаз.

— Яр… Мне неловко об этом спрашивать… но я должна. Не кому-то, — тут же заверила я, увидев его прищур. — Себе. Яр… Ты… ты женишься на мне?

— Злата… — выдохнул он, всматриваясь в меня напряжённым взглядом. — Я хочу этого больше всего на свете.

Его губы вновь коснулись моих, возобновляя едва успокоившееся желание, так же возникшее и от его слов.

Думаю, на этот раз у нас хватит терпения для того, чтобы избавиться от одежды окончательно. Быть друг с другом каждой частичкой кожи, каждой клеточкой мозга, каждым стуком сердца…

Наши души разрывались, чтобы однажды соединиться в одну.

Теперь счастье было полным.

Эпилог

Спустя пять с половиной лет…

Меня разбудило лёгкое покалывание на коже шеи. Затем теплые пальцы пробежались от виска к затылку, отправляя мои волосы за ухо, и покалывание возобновилось. Верх-вниз. Без нажима, аккуратно. И та-а-ак тепло… И щекотно…

— Просыпайся, котёнок, — опалил ухо теплом тихий бархат, когда я, хихикнув, спрятала шею плечом. — Нам пора.

— Ещё минутку, пожалуйста…

— Только, если эта минутка будет посвящена моим губам.

Я счастливо улыбнулась и, не открывая глаз, легла на спину:

— Целуй…

Яр усмехнулся, а через секунду его губы накрыли мои. Голова закружилась, когда его язык проник в рот, касаясь моего, и я, зарывшись пальцами в его волосы, подалась всем телом к нему. Боже! Мне всегда будет его мало. Обещаю себе.

Яр, хрипло выдохнув, навалился на меня и с нажимом провёл ладонью по бедру, останавливаясь на ягодице, чтобы крепко её сжать пальцами… Минутка обещала затянуться, если бы нашего чуткого, родительского слуха не коснулся звук маленьких, голых пяточек, бежавших по паркету в сторону спальни…

Мы оторвались друг от друга, и Яр, улыбнувшись мне с ноткой грусти в глазах, но мелодией гордости и любви, скинул с меня невесомую простынь, затем наклонился к уже видному глазам, округлившемуся животу, поцеловав его и горячо шепнув:

— Вся надежда на тебя, сын — будешь развлекать свою сестру по утрам, пока мама с папой…

— Яр, — рассмеялась я, садясь в кровати. — Она уже здесь.

— Ага! — воскликнул он, резко разворачиваясь к двери, из-за которой выглядывали волнистые, черные волосы и один хитро-смеющийся, тёмный глазик. — Кто это там за нами поглядывает?