Боуда отметила момент, когда начался процесс диффузии: Дар втекал в воду по ее команде. Головокружительное ощущение. Она потянулась еще дальше к воде. Почувствовала ответвление оросительного канала, а за ним большую инертную массу воды в магистральном канале.

Инертную, но настороженно выжидающую.

Дар на это способен? Она может это сделать? Невообразимо!

Боуда позвала реку, и та пришла – бурная вода, развернутая против своего течения, подталкиваемая приливной волной от морского берега. Дар шел против течения в море. Боуда ахнула, почувствовав мощную силу, которая втягивала ее в себя, стремясь поглотить и растворить. Боуда сконцентрировала Дар и потянула воду к себе.

И вода ринулась по каналам, выплескиваясь из берегов, вздымаясь огромной волной. Руки Боуды работали в воздухе, как будто формировали и направляли эту волну к горящему полю, она удерживала эту живую массу воды исключительно силой воли.

Боуда резко взмахнула руками, заставляя волну пройти мимо нее и обрушиться на горящие поля. Она слышала, как зашипел огонь, ее обдало паром.

Боуда была насквозь мокрой, руки ее дрожали, но что-то внутри ее ревело и пело. Казалось, сердце бьется в два раза чаще.

Неужели она это сделала?

Что еще она может?

Как же она раньше жила, не пользуясь Даром?

– Хэдли, у меня для тебя есть новость. Зайдешь ко мне в десять.

Крован завершил завтрак и встал из-за стола, все тоже встали и не двигались, пока хозяин не вышел из столовой.

– О чем это он? – промурлыкал Джулиан, как только за хозяином закрылась дверь.

– Понятия не имею, – ответил Люк. – Ты же слышал, он сказал «новость».

Действительно, какая новость его ждет? Прощение за убийство Зелстона? Новое расследование событий той ночи? В это Люку мало верилось.

– Ну, у тебя еще море времени, – сказал Джул. – Перебросимся в картишки? В покер?

Джулиан достал из кармана колоду. Он всегда носил карты с собой, чтобы занять свободное время. А его было так много – вереница дней, как удавка, обмотавшихся вокруг шеи Люка.

Может быть, хоть сегодня произойдет какое-то событие.

– Люк, можно тебя на минутку.

Рядом с ними возникла Койра и нежно, но твердо взяла Люка за локоть. Он бросил извиняющийся взгляд на Джулиана и последовал за Койрой на кухню.

Слуги на кухне усердно занимались уборкой. Мывший посуду в раковине уронил большую сковородку, Люк вздрогнул. В голове промелькнула картина: мужчина в смокинге тыкает сигаретой в голую шею женщины. Вилка для разделки мяса вонзается ему в руку. Кричит Койра.

Что с ним? Люк посмотрел на свою руку. Ни раны, ни шрама. Воспоминание? Кошмарное видение, посланное ему Крованом? Как научиться различать?

Койра привела его в маленькую кладовку. Она приподняла юбку и присела, полезла рукой за мешок с картошкой, вытащила книгу и протянула ему:

– Вчера ты у меня ее не просил, значит у тебя снова провал в памяти.

– Что это?

Название на корешке книги говорило, что она повествует о геральдике. Края страниц от старости выцвели.

– Это твой дневник.

Дневник? У него есть дневник, а он об этом ничего не знает?

Как будто почувствовав его сомнение, Койра открыла книгу, и Люк сильно удивился, увидев лист, исписанный его собственным неразборчивым почерком.

Из нацарапанного следовало, что Крован заставляет его все забыть. А дневник – вспомнить. Здесь Люк записывал, как устроена жизнь в замке и что он делает каждый день.

– Почему он хранится у тебя? – смущенно спросил Люк.

– Вначале ты держал его под подушкой, но потом испугался, что Крован найдет и заберет его у тебя. Блейк или Девин тоже может найти его и уничтожить. И… – Койра криво усмехнулась, – ты сказал, что спать на этой книге тебе неудобно, потом целый день шея болит.

Люк взял книгу в руки. Под переплетной крышкой лежал сложенный вдвое вырванный из книги листок. На нем его рукой крупными буквами, словно предвосхищая его будущий скептицизм, было выведено:

Пиши здесь каждый день. Это реально. Верь тому, что написано, а не тому, что помнишь.

– То, что Крован с тобой делает, влияет на твою память, – сказала Койра. – Каждый день ты что-то забываешь, то чуть-чуть, то много. Иногда забытое возвращается, но не всегда. И эта книга – твоя резервная копия, хотя ты и о ней временами забываешь. Почитай свои записи. Мне нужно с уборкой закончить, а потом я вернусь за тобой.

Люк присел на корточки, привалившись спиной к полкам, и начал читать:

Джексон и Ангел пришли спасти меня. Аби с ними. (Как?) Дж. сказал, лорд Рикс (?) заставил меня убить Зелстона. Девин застрелил дока – защищал Крована. Койра и я вынесли дока через Последнюю дверь. Крован потребовал A + A сказать, что это самоубийство.

Исписано было несколько страниц. Короткие заметки, все датированные и все сделанные им за последний месяц. Некоторые из них были достаточно подробными, как его рассуждения об ошейниках, которые они носили. «Игнорировать нет смысла», – написал он печатными буквами над страницами, касавшимися лодки, на которой на остров доставляли продовольствие. Было краткое упоминание, что его обвинили в убийстве канцлера Зелстона, описание того, что произошло на суде, и провозглашение его про́клятым. На одной странице был заголовок «Девин», под ним одно предложение, он его подчеркнул: «Коротко говоря, нехороший человек». Блейку была дана еще более краткая характеристика – «Чудовище».

– Я надеюсь, это не какая-нибудь коварная шутка? – спросил он Койру, когда та вернулась. Голова трещала, пытаясь осознать прочитанное. Сердце ныло, стараясь все это снова забыть. – Думаю, Джулиан мог бы подделать мой почерк. Или здесь есть раздел и о нем, который я пропустил?

– О Джулиане нет, – ответила Койра. – Крован знает, что он твой друг, так что, думаю, он приберегает крупное разоблачение, которое способно причинить сильную боль.

– А есть что разоблачать?

– Мы уже говорили на эту тему. Честно говоря, не знаю.

– Но тебе не нужен такой дневник? – Люк веером раскрыл книгу. – В отличие от меня у тебя он память не стирает?

– Каждый день маленькими отрезками – нет. Он заставил меня забыть главное: почему я здесь оказалась. Но сейчас он никогда не разговаривает со мной и не назначает индивидуальных встреч. Он меня просто не видит. И заправляю я всем на кухне только потому, что очень давно живу в этом замке.

– Ты здесь на особом положении. В этом замке каждый либо хищник, либо жертва. Вот тут я написал, – Люк похлопал по книге, – «ошейники не позволяют слугам причинять вред гостям, но гости могут».