тем более склонности к ней у меня не было. А после похищения Фэрфаксом так вообще появилось стойкое отвращение ко всему магическому. Откуда же она взялась сейчас?

В книге Б. Ф. отзывался о первородной магии нелестно и весьма сухо. О ее носителях – первородных – и того хуже. Вся их история уместилась в три абзаца: жили-были и выродились, а тех, кто остался, добили в войне за Геминон столетие назад. И пусть человеческий облик не вводит в заблуждение: первородные – порождения магии. Они не рождаются от смертных, живут намного дольше людей, и человеческого в них столько же, сколько души в стуле.

Я с силой отшвырнула книгу в угол и прижала руки к вискам. Глупость какая-то. Очевидно, что где-то в своих рассуждениях приор ошибся. Ну, предположим, есть у меня какая-то магия. Неприятно, но пережить можно. Пусть это редкая магия, но она же не делает меня нечеловеком?

Несмотря на усталость, любопытство не давало покоя. Что там говорил приор? Простые действия особых умений не требуют. Я протянула руку к подсвечнику, представляя, как он поднимается над столом и летит ко мне. Тот не сдвинулся с места. Я поочередно попробовала на кувшине, полотенце и расческе. То ли представляла недостаточно усердно, то ли способности мои все еще стремились к нулю, но никакого результата эти попытки не принесли.

В дверь бешено застучали. Я успела только сесть на кровати, когда в комнату ворвалась красная от гнева распорядительница. В руках у нее лиловым светом мерцал кристалл, обычно висевший над стойкой.

– Так и знала! – женщина торжественно перевела на меня взгляд. – Ты мне с первого взгляда не понравилась. Выметайся-ка из моего заведения.

– В чем дело? – Я плотно стиснула зубы, стараясь не показывать, что душа ушла в пятки.

– Ты нарушила правила.

Вслед за женщиной в комнату вошел верзила, обычно дежуривший у входа.

– Ничего я не нарушала. – Я умолкла, когда перед носом оказался подписанный мною свод правил. Четвертый пункт – к заселению не допускаются маги, адепты Академии, самоучки – обрел новый смысл. – Я не маг.

– Значит, притащила что-то магическое.

– Нет!

– А вот мой артефакт говорит обратное. Живо пошла вон!

Спорить с распорядительницей, а тем более с ее огромным помощником, было бесполезно. Я попыталась поднять полупустой мешок с пола, но мужик наступил на него, выразительно покачав головой, и подтолкнул к выходу. Спустившись под их надзором, у самого порога я остановилась, вспомнив кое-что важное.

– Я заплатила за две недели вперед, верни деньги.

– Это штраф за нарушение правил договора, – нахально объявила распорядительница, коротко кивнул своему прихвостню. Тот неспешно направился ко мне, разминая огромные кулачищи.

– Серьезно? Да ты меня просто обокрала!

Я едва не топнула ногой, с ненавистью глядя на них обоих. К чему эта сила, если я даже постоять за себя не могу? Вот бы щелкнуть пальцами, как часто делал Фэрфакс, и спалить все здание. А потом смотреть, как тают самодовольные улыбки на этих рожах!

Артефакт разгорался сильнее, заполняя коридор лиловыми бликами. Улыбка на лице распорядительницы стремительно увядала, сменяясь беспокойством. Я приободрилась и уже было решила еще раз потребовать свою плату, но тут вмешался охранник: громила распахнул дверь, сгреб меня за шкирку, картинно размахнулся и швырнул через порог.

Ойкнув, я успела сгруппироваться, и падение, хоть и было до чертиков оскорбительным, прошло почти безболезненно, разве что заполучила ссадину на правом колене. Следом отправилась «Краткая история Ниверии», больно ударив меня по спине. Распорядительница высунулась из-за локтя верзилы и добавила, что если я еще раз здесь появлюсь, то меня бросят в темницу. Или разберутся «по-своему».

Дверь с треском захлопнулась. Я поднялась, отряхивая дорожную пыль. Несколько постояльцев, прижавшись носами к окнам, следили за мной. Подобрав книгу и показав неприличный жест, которому я научилась еще в Острогах, я побрела в сторону соборной площади, твердо решив пробиться к градоначальнику, даже если придется сражаться со всей очередью разом.

Глава 14

Вечер застал меня на ступеньках мэрии, где я в отчаянии сжимала виски ладонями и пыталась привести в порядок вихрь мыслей. Идти было некуда: час назад, пока я безуспешно пыталась пробиться через толпу, в этой самой толпе кто-то запустил руку в карман юбки и стащил мешок с остатками монет. Площадь опустела, и патруль городской стражи стал бросать на меня многозначительные взгляды. Бродяжничество в столице не поощряли, тем более ночевать на центральной площади никому не было позволено. Вдобавок ко всему зарядил мелкий противный дождь.

Я бродила по пустеющим улицам, пока не наткнулась на небольшой зеленый сквер. Забравшись в самый дальний уголок, я нашла сухую скамью и принялась усиленно думать. Положение мое было самым незавидным: я никого в городе не знала и понятия не имела, что делать дальше. Произошедшее в стенах библиотеки сломало что-то внутри меня – уверенность, что все получится, испарилась, уступив место самым мрачным мыслям.

Откуда у меня магия? Если она все время была со мной, то почему была скрыта? Почему ни отец, ни королевский звездочет ни разу не обмолвились об этом барьере? И как человек может обладать первородной магией, если считается, что это невозможно? Ответ на последний вопрос напрашивался сам собой, но я всячески от него отмахивалась. Паршиво было и без этого.

За мной наблюдали. Девочка лет десяти, косматая, чумазая, в штанах, на которых заплаток было больше, чем положено, сверлила меня взглядом вот уже несколько минут.

– Это что, твоя скамейка? – чересчур грубо спросила я, вытирая мокрые глаза.

– Стража проверяет этот угол дважды за ночь, – наконец выговорила девочка. – Тут нельзя спать.

– Откуда ты знаешь, что я собираюсь спать? – стуча зубами от холода, огрызнулась я. – Просто сижу.

– Тут рядом есть приют для бездомных и нищих, – неожиданно произнесла незнакомка.

– Мне не… – вскинулась было я, но прикусила язык. В общем-то, я была самой настоящей бездомной. У меня не было ни дома, ни денег, ни друзей, у которых можно было бы попросить помощи.

– И тех, кто попал в неприятности. У тебя же неприятности? – Темные глаза девочки цепко осматривали меня. – У тебя хорошая одежда, и ты не выглядишь грязной.

– Да, у меня неприятности. Тебе какое дело?

– Настоятель говорит, что добрые дела искупляют плохие, – чересчур серьезно проговорила она. – А у меня было много плохих поступков. Я покажу дорогу.

На улице становилось все холоднее, поэтому здраво рассудив, что терять уже нечего, я кивнула и пошла следом за новой знакомой. Приют оказался