Наконец все разошлись и из кабинета появилась Лиза, уже одетая для выхода на улицу. Турецкий с Леней тоже накинули плащи. Рядом с невысокой Невской они красиво смотрелись, как два дюжих телохранителя. Да так оно, впрочем, и было.

Лиза просмотрела записи звонков, что-то отметила в блокноте секретаря. Потом записала номер телефона и сказала:

— Я сейчас должна поехать по важным делам… на одно закрытое совещание… ты понимаешь, Света? Не знаю, когда там закончится, но у меня просьба: позвони минут через пять по этому номеру Ирине Васильевне и, пожалуйста, повтори мою просьбу: наша встреча не отменяется и очень желательна. Я буду ее ждать там, где мы договорились. На всякий случай, до свиданья. Поедемте, господа, — обернулась она к своим спутникам.

— Я вам еще нужен? — спросил Леня возле машины.

— Ленечка, дружок, у меня к тебе просьба, — ответил Турецкий. — Мы сейчас проедем мимо рынка, я там выйду ненадолго, а ты побудь с ней. Чтоб, понимаешь?

— Понял, Сан Борисыч, какой разговор!

А Лизе он сказал:

— У тебя какая-нибудь сумка есть?

— Для чего тебе?

— На базар заедем, купить кое-чего хочу.

— Целлофановая устроит?

— Вполне. — И спросил у водителя: — Где тут ближайший рынок?

— А что вам конкретно нужно?

— Хорошую баранью ногу, — шепнул ему на ухо Турецкий, — и все, что к ней полагается.

— Так это вам нужно не на рынок. Я отвезу куда надо, — многозначительно и доверительно кивнул тот. И погнал в сторону Балтийского вокзала. Там, в неведомом Турецкому переулке, он въехал под арку во двор и тормознул у подъезда, рядом с которым громоздились решетчатые контейнеры для овощей и деревянные фруктовые ящики.

Вдвоем с водителем Турецкий вошел в магазинную подсобку. Водитель что-то сказал рабочему в фартуке, тот кивнул и ушел. А короткое время спустя к ним вышел лысый толстячок, поздоровался за руку с водителем, Турецкому кивнул.

— Какие проблемы?

— Вот московский товарищ хотел на рынок за бараниной заехать, а я отсоветовал.

— Правильно, — улыбнулся толстяк. Был он весь какой-то стерильно чистый и аккуратный, совсем не похож на бывших мясников из подсобок. — А что делать хотите? — поинтересовался у Турецкого.

— Да хотелось бы хорошенько нашпиговать.

— Понял. Народу много?

— Да какой там! Три-четыре человека…

— Так. Вино соответственно?

— Бутылки три, думаю. И коньячку на всякий случай.

— Чеснок, морковь, сельдерей, аджику — надо? Зелень?

— Само собой.

— Во что класть будем? — И когда Турецкий показал целлофановый пакет, засмеялся: — Разве что для зелени! В коробку положим. Подождите.

— Здесь гораздо дешевле, — объяснил водитель, когда толстяк ушел. — Он здесь директор, толковый дядька. А дешевле потому, что у них в Лужском районе своя ферма. Так что работают без посредников. Раза в полтора дешевле. На него тут, было дело, наезжали! Ну мы им пачек и накидали.

— Вроде крыши?

— Да нет, — застеснялся водитель. — Просто бывает совсем лишнее в торговом зале толочься. Так, по случаю заскочишь… Но все копеечка в копеечку, тут никаких чаевых нет. Да сами сейчас увидите.

Минут через десять рабочий вынес заклеенную скотчем коробку — общим весом этак килограммов на десять. Вышел и толстяк директор. Он быстро посчитал на калькуляторе и назвал сумму. Действительно, выходило недорого, около трехсот пятидесяти рублей. Турецкий рассчитывал где-то под пять сотен.

— Я вам парочку свежих лавашей положил, — сказал директор, — разогреете! — Взяв деньги, обернулся к рабочему: — Сеня, сделай одолжение, пробей в кассе эту сумму. — И отдал ему деньги. — А вы вообще ногу делали?

— А как же!

— Значит, знаете!

— Но от хорошего совета не откажусь, — улыбнулся Турецкий.

— Лично я, — сладострастно сощурился толстяк, — аджику с горчицей мешаю, много. И этой смесью густо обмазываю уже шпигованную ногу — всю. И на противень. А когда пластины режу, обильно поливаю ткемали. Я все положил туда, — он ткнул пальцем в ящик. — А в лаваш — горячий сулугуни. Я на всякий случай тоже положил. И маринованный чеснок. Я вижу — интеллигентный человек, поэтому предложил вам черное пуркарское, из советских запасов, — он подмигнул, будто заговорщик. — В обиде не останетесь. Заезжайте еще. Прошу, — и протянул принесенные рабочим сдачу и чек.

— Мне как-то неловко, — сказал Турецкий.

— Прошу, — директор был категоричен. — Приятного аппетита.

Двое оперативников сидели на лавочке перед подъездом дома на Моховой. Точнее, это была не лавка, а бетонная площадка перед входной дверью. И на ней, наверное подостлав газеты, отдыхали пожилые обитатели старинного дома. Двор был высокий, колодцеобразный и не очень уютный. В нем быстро темнело.

Перед тем как приехал Турецкий с Лизой и охранником, во двор как-то уж больно лихо вкатила иномарка из породы «фордов» с нечетко проглядывающими номерами. Стекла ее были притемнены, так что нельзя было разобрать, кто в машине и сколько народу. Машина замерла посреди двора. Похоже, что приехавшие разглядывали двоих парней возле двери. Оперативники сделали вид, что не обратили на машину никакого внимания, и та ловко развернулась и покинула двор.

А потом прибыл Турецкий, вынул из багажника большой картонный ящик. Спросил у Лени, какие у него планы, не хочет ли разделить ужин. Тот стал отнекиваться — в смысле если есть еще какие-то дела, то это одно, а если нет, то он бы предпочел заехать на Литейный, доложиться и — домой. Ну хорошо, согласился Турецкий, в конце концов, была бы честь предложена.

«Жигули» уехали. А вот ребятам придется еще подежурить. Пока не приедет Косенкова. Те рассказали Турецкому о странной машине.

— Вы голодные, хлопцы? — спросил он.

Оперативники засмущались:

— Да нет, не то чтобы…

— Ясно! — остановил их Турецкий. — Елизавета Евдокимовна, у вас что-нибудь найдется — подкормить ребят? А то им тут еще часа три как минимум придется…

— Конечно! — с жаром отозвалась Лиза. — Пойдемте!

— Тогда вперед, хлопцы, чем богаты…

На этаже, напротив лифта, выходящего Турецкого встретил еще один оперативник.

— Александр Борисович? — строго спросил он.

— Так точно! — отрапортовал Турецкий, чем вызвал у сопровождавших его улыбки.

— Происшествий не было. Кроме одного.

— Заходите, — кивнул остальным Александр, — мы сейчас. Слушаю.

— Я в окно смотрел, вон туда, на противоположный тротуар. Тут же, с третьего этажа, рукой подать. И вижу, из машины вышел мужик с самострелом, знаете, вроде спортивного такого? Чего-то ходил туда-сюда. Смотрел по сторонам. Потом, смотрю, сел в машину и уехал. Я подумал, что это, возможно, «технарь». Нас Виктор Петрович проинструктировал на этот счет. Вы в квартире окна снаружи посмотрите. Спецы иногда прослушку на присосках таких, типа детских стрел, устанавливают.