— Жорик, им надо сообщить про конвой, что его завтра не будет, — напомнила мне Катя.

— Я еще не настолько сумасшедший, чтобы встать между женщиной и зеркалом в примерочной, — покачал головой и добавил: — Пошли в номер. Книжки там почитаем.

— Книжки почитаем? — переспросила Катя с задорным намеком. — Это теперь так называется?

— Именно так, Катюха, именно так, — произнес я наставительно. — Как в избе-читальне, а не в «Доме колхозника» при отсутствии керосина.

В номере мы действительно достали из упакованных вещей все эти орденские «Памятки» и «Путеводители» с картами Новой Земли и собрались действительно их изучить.

По крайней мере, я.

Катя лениво, без интереса, листала орденскую макулатуру, явно делая мне одолжение.

Я уже было прилег с брошюркой — люблю читать лежа, но обнаружил, что у меня снова кончаются сигареты. Тенденция, однако, вырисовывается нехорошая: или я тут больше курить стал, или это все оттого, что тут сутки на шесть часов больше.

Пришлось спускаться к Ною и просить его продать пачку «Конкисты». У этого «паровоза» точно должен был быть запас.

Ной, спекулянт такой, выкатил мне за пачку цену в четыре с половиной экю. Так и подмывало его спросить: а почему с копейками?

Был случай у нас на философском факультете, рассказывали старшие товарищи. Училась у них, еще в СССР, как нацкадр,[238]симпатичная девушка из Туркмении. Была она, как и положено порядочной восточной девушке, очень целомудренной. Спала только с Сент-Жюстом…[239]Портретом над кроватью. Про нее даже байка ходила по факультету, что Гуля настолько морально устойчива, что «даст только второму мужу».

В один прекрасный день с ней случилось два события. Первое — она расшибла левую коленку, споткнувшись в общаге на лестнице. Соответственно, пришлось ходить с повязкой на ноге. Второе заключалось в том, что в качестве компенсации морального вреда за разбитое колено она купила себе в венгерском магазине у кинотеатра «Литва» сумочку кожаную за 6 рублей 35 копеек.

И пошла к подруге на встречу, которую сама же назначила у ресторана «Метрополь».

Стоит Гуля у «Метрополя», подругу поджидает. Тут подваливает к ней совершенно незнакомый крендель и спрашивает:

— Сколько?

Гуля, в полных непонятках, переспросила?

— Что сколько?

Мужик уточняет:

— Стоит сколько?

Гуля, посмотрев на сумочку, выдает:

— Шесть рублей тридцать пять копеек.

— А почему с копейками? — удивляется мужик.

— Госцена, — спокойно отвечает Гуля, глядя в спину мужику, уже улепетывающему со страха во все лопатки.

Потом пришла и всем в общаге рассказала, под общий смех, какие в Москве чокнутые типы по улицам ходят.

А ларчик открывался просто. В тот сезон у проституток был опознавательный знак — перевязанная левая коленка, по типу того, как в допетровской Руси они на месте современной панели стояли с кольцом во рту. Кому нужно, тот знает, а милиции всегда можно по ушам втереть, что она не такая, а ждет трамвая.

Вот я Ною чуть и не ляпнул этот вопрос: почему с копейками? Но вместо этого выдал ему информацию, что прекрасно знаю, сколько в Виго эта пачка стоит — ровно один экю. И попросил его обосновать свою цену.

В ответ Ной стал что-то мямлить про дороговизну доставки, что конвои за проводку нещадно дерут, что это ему только по большому блату «Конкисту» привозят очень ограниченной партией, только для его собственного употребления. А так, оттуда, эти сигареты они даже не вывозят в другие земли. Самим не хватает пока. Даже на севере Евросоюза их в продаже нет. Добил он меня окончательно «отельной наценкой». Вот жук. Еще бы про отстежку бандитской «крыше» напел. А что? В этом случае я бы ему поверил.

На что я ему озвучил, что в русские земли самый крутой конвой Русской армии дерет за проводку всего по 300 экю с машины. А в Виго — так намного ближе будет. Так что его «отельная наценка» составляет запредельные даже для Нового Мира 350 процентов. А инфляции экю пока не наблюдается. Золотой стандарт на Новой Земле, как ни крути.

— Морда у тебя не треснет с Орденом за наценки конкурировать? Так ты же табак не из-за ленточки везешь, чтобы кричать, что нынче «овсы дороги», — упрекнул я его.

— Какие овсы? — не понял Ной.

Пришлось рассказать ему пару баек про московских извозчиков. Самое смешное, что Ной на полном серьезе решил, что эти извозчики работают в столице России в начале двадцать первого века, а не в конце девятнадцатого. Я не стал его разочаровывать.

— Ну да, — втираю ехидно ему дежурную русскую байку. — А еще у нас по улицам белые медведи ходят.

— Правда? У нас на Аляске такое тоже бывает часто, — вполне адекватно констатировал Ной, вызвав у меня просто пароксизм смеха.

В общем, сошлись мы с ним на цене в два с половиной экю за пачку при оптовой партии в четыре блока. Торговались, правда, минут сорок за каждый цент. После этого почувствовал, что Ной начал меня сильнее уважать.

Поднялся к себе в номер и застал там Розу, которая прессовала Катю со всей семитской страстью.

— Ты что, подруга, думала, что мы тебе Жорика на все оставшееся время уступили? — рычала Шицгал на Лупу. — Как бы не так. Я пока тут любимая жена и мое место попрошу не узурпировать. Вот, блин, и делай добро шиксам[240]после такого.

Я так и застыл в дверях. Ситуация понятна: доминирующая самка показывает подчиненным особям их место в иерархии стаи. Мне, с одной стороны, удобнее управлять этим «гаремом» через Розу и Ингеборге. А с другой стороны, они не должны это делать без моего одобрения, иначе я действительно буду в этом «гареме» «сучонком», а не «господином». Ролевая игра требует и четкого ролевого поведения.

Вдохнул я и высказался:

— Роза, а мое мнение ты спросить не удосужилась?

Шицгал открыла рот и застыла в полуобороте, хлопая ресницами. Вся происходящая тут сцена на меня рассчитана не была. Шли чисто внутривидовые разборки. Этим я и воспользовался.

— Итак, Роза, я выражаю СВОЕ мнение. Я сегодня Катю ужинал, я ее и буду танцевать. Ясно? И прошу за меня такие вопросы не решать. Иди «Путеводитель» лучше почитай. Завтра я у вас по нему экзамен принимать буду.

— Какой экзамен? — Глаза у Розы стали круглые и выпученные, как у того волка из анекдота, который на вопрос «почему у тебя такие глаза?», отвечал из кустов: «это я какаю». Вона как студентам рефлексы нынче вбивают! Прямо нейролингвистическое программирование, в натуре.