– Ты помогла мне, и я тебе благодарен. Но не надо отнимать у меня радость победы. Иди в свою кибитку, женщина!

С этими словами Кемерис оттолкнул мать и зашагал к большому шатру.

Большой, богато убранный шатер стоит недалеко от ворот Ниневии. В центре этого шатра на кресле из слоновой кости восседает верховный вождь скифов, молодой царь Кемерис. Голову его украшает золотой венец его отца, венец скифских царей.

Рядом с ним, но немного ниже, сидит вавилонский полководец, начальник вавилонских колесниц по имени Мардук.

Смотрит он снизу вверх на молодого скифского царя и улыбается.

Борода вавилонянина завита красивыми кольцами, выкрашена красной хной, посыпана золотой пылью. Красивая борода у Мардука.

Скифский царь смотрит на его бороду и усмехается.

Изнежены вавилоняне, приучены к дорогим кушаньям, красивым нарядам. Настоящий воин должен есть простое мясо, пить холодную воду и хмельное пиво – тогда руки его будут сильны, а сердце храбро. Но после великой победы настоящий воин может насладиться вкусными лакомствами, сладким вином, красивыми женщинами.

Вокруг расселись знатные скифы. Не пьют, не едят прежде своего царя, ждут, когда он выпьет первый кубок.

Подал голос самый старый вождь, глава клана Медведя.

– Вспомни, царь, что говорили наши отцы; священный венец не должен украшать твою голову, когда ты пьешь сладкое вино и хмельное пиво.

Послушал старого вождя Кемерис, снял венец, положил рядом.

Теперь можно пировать.

Середина шатра пуста, покрыта богатым ковром.

Вавилонянин хлопает в ладоши – и выбегают на этот ковер халдейские танцовщицы. Гибки они, словно змеи, на щиколотках и запястьях – серебряные браслеты с колокольчиками. Танцуют рабыни, извиваются, серебряные колокольчики нежно звенят.

– Большую победу мы празднуем сегодня, – говорит Кемерису вавилонянин, – великую победу. Выпьем же с тобой за эту победу из одного кубка, как братья!

Протягивает Мардук скифу золотой кубок, изукрашенный драгоценными камнями, кубок, полный темным наблусским вином, драгоценным вином из царских виноградников.

Нахмурился Кемерис.

Вспомнил он слова своей матери.

Хитры вавилоняне, не хотят делиться со скифами плодами своей победы. Не замыслил ли Мардук предательство?

– Выпей первым из этого кубка! – потребовал скифский царь.

– Неужели ты не веришь мне, друг? – говорит Мардук с обидой. – Мы с тобой сражались бок о бок, разделили победу. Мне обидно видеть такое недоверие!

– Я верю тебе, – отвечает ему скифский царь, – однако такой у нас, скифов, обычай. Никогда мы не пьем первыми из одного кубка.

– Пусть будет по-твоему! – Мардук выпил из золотого кубка, вытер губы и протянул кубок скифу.

Перевел дыхание Кемерис: не права мать, ничего дурного не задумали вавилоняне.

Допил он драгоценное вино, вздохнул от удовольствия: хорошо вино у вавилонян!

Правда, почувствовал он в этом вине какой-то необычный привкус, но, видно, так и должно быть.

Поглядев на царя, и остальные скифы начали пить. Вожди кланов, начальники отрядов, знатные воины – все отведали драгоценного наблусского вина.

Пьют скифы много, едят жадно, глядят на извивающихся танцовщиц, слушают звон серебряных колокольчиков.

Вавилонянин ест немного, деликатно, пьет и того меньше. Смотрит на скифского царя, улыбается, словно ждет чего-то.

– Ты ведь обещал сделать мне подарок! – напомнил скиф Мардуку.

– Я не забыл! – кивает вавилонянин. – Я никогда ничего не забываю!

– Подарок – это хорошо! – усмехается Кемерис. – Я люблю подарки! Какой же подарок ты мне приготовил? Я люблю дорогое оружие, быстрых коней…

Вавилонянин дважды хлопнул в ладоши – и из-за расшитого золотом занавеса показалась стройная фигура, закутанная в покрывало из драгоценной парчи.

Покрывало упало на пол – и Кемерис ахнул от восхищения: перед ним стояла юная девушка ослепительной красоты. Золотые волосы змеились по ее плечам, сияли на нежном лице большие глаза, синие, как два индийских сапфира.

– Эту красавицу я привез для тебя с далеких греческих островов, – проговорил Мардук.

– И впрямь, она красива! – воскликнул Кемерис. – Никогда прежде не доводилось мне видеть такой красоты!

Закружилась голова у скифа – то ли от волшебной красоты гречанки, то ли от выпитого вина.

Он захотел встать, чтобы прикоснуться к золотым волосам прекрасной невольницы, но ноги не держали его, и скиф снова опустился на резное кресло.

Удивился Кемерис: не так много он выпил, чтобы вино ударило в голову! Крепко наблусское вино, но крепки и скифы, без вреда могут выпить целый кувшин сладкого вина!

И тут почувствовал Кемерис, словно огонь запылал у него внутри. Запылал, пожирая его внутренности.

– Что со мной? – проговорил он, растерянно взглянув на Мардука. – Что со мной, вавилонянин?

Ничего не ответил Мардук, только взглянул на скифского царя. И было в этом взгляде высокомерие и презрение к дикому, неотесанному варвару, которого ничего не стоит обмануть. И было в этом взгляде торжество победителя.

Потянулся Кемерис к священному венцу, венцу своих предков, чтобы почерпнуть в нем магическую силу и справиться с предателем, но в это мгновение прекрасная гречанка схватила его венец и метнулась за спину Мардука.

Вспомнил молодой скиф слова своей матери… почему, почему он не послушал ее?

– Что… что ты со мной сделал, вавилонянин? – проговорил Кемерис заплетающимся языком.

И правда, что сделал с ним подлый вавилонянин?

Угостил его отравленным вином?

Но ведь он сам пил из того же кубка, что Кемерис, пил из него первым – и ему ничего не сделалось.

И тут словно пелена упала с глаз скифского царя.

Вспомнил он, как Мардук, выпив первым из кубка, стряхнул в этот кубок золотые крупинки со своей ухоженной бороды.

Золотые крупинки… в них-то и был яд!

– Измена! – воскликнул Кемерис из последних сил и попытался вытащить меч из ножен – но в его руках уже не было сил.

Он оглядел своих сотрапезников – и увидел, что половина из них уже лежит на ковре, спит мертвым сном, сном, от которого нет пробуждения, а другая половина корчится в предсмертных судорогах.