Два парня придерживали извивавшуюся девушку, которая не переставала громко стонать от боли. Стоны перешли в крики. Тогда к обезумевшей от боли девушке подошел Рогатый и что-то влил ей в рот. Крики стихли, и девушка уже безучастно отдавалась козлу, который все больше входил в раж. Наконец козел, издав звук, похожий на икоту, кончил. Ребята подняли под руки обессилевшую девушку. Она слабо помахала рукой. Рогатый закричал: «Алая ведьма Пасифая приветствует гостей! Начинается шабаш! Шабаш!»

Рогатый приблизился к Роману и, освободив его от веревок, ткнул ему в лицо кружку с какой-то жидкостью.

– Если хочешь жить – выпей. Иначе…

Тон был угрожающим, а голос – удивительно знакомым. На руке Рогатого не хватало двух пальцев. Ему сразу вспомнился старик с козлом Люцифером и козочкой Чернушкой. Но делать было нечего, и Роман через силу глотнул отвратительной жидкости из кружки, надеясь на легкую смерть. Старик не отрывал кружку от его рта до тех пор, пока он не выпил все. Как ни странно, его даже не стошнило, чего он боялся, а тело стало удивительно легким.

– Я познал счастье! – прокричал Роман, и губы его расплылись в улыбке.

На него обрушилась лавина счастья, в нем вспыхнула безмерная благодарность к человеку, или, скорее, к божеству, которое его им одарило. Он начал лепетать что-то невразумительное, стараясь жалкими фразами выразить свою благодарность Рогатому. Тот внимательно слушал его.

– Он выслушал меня! Он принял меня! – Роман с благодарностью поцеловал протянутую руку, на которой не хватало двух пальцев.

Рогатый был милостив к нему и подал знак божественной Ларисе приблизиться! Она стала умело ласкать его, осыпать его тело жаркими поцелуями, и в Романе вспыхнуло желание. Стало тяжело дышать, кровь застила глаза. Она играла с его телом, словно музыкант-виртуоз. Нет, она была человеком-оркестром! Ее набухшие страстью соски, манящий плоский животик с небольшой, притягивающей взор кокетливой полоской темных волос внизу, горящие неудовлетворенным желанием изумрудные глаза, вездесущие обволакивающие руки влили в его кровь неудержимый огонь! А ее бархатистая, нежная кожа! Гибкая, как дикая кошка, и такая же непредсказуемая, она исполняла танец любви, то прижимаясь к нему трепещущим телом, обдавая жаром страсти, облизывая язычком его плечи, грудь, живот, глаза, шею, вонзая его в раковины ушей, то снова ускользая из его объятий, оставляя ощущение своего прикосновения. Эта игра-танец поглотила Романа, и он таял от ее ласк, словно горящая свеча, был послушным инструментом в ее умелых руках. Он готов был выполнить любое ее требование, совершить славный подвиг и самое гнусное, ужасное преступление! Он бы пожертвовал всем и всеми, тем, что у него есть и чего нет, только чтобы обладать ею!

Роман еще услышал крики «Шабаш! Шабаш!», прежде чем дал волю желанию, поглотившему его всего без остатка. Крепко обняв девушку, не давая ей ни малейшей возможности освободиться, ловя губами ее сочные, чуть солоноватые губы, он на мгновение застыл. Она внезапно обвисла в его руках, он потерял равновесие, и они повалились на шкуру. Инициатива вновь перешла к ней. Она оседлала его, словно всадница, и ее жаркое лоно жадно приняло его. Она звонко, по-девичьи кричала, стонала от безудержной страсти, и этим еще больше распаляла его. Ее упругие груди покрылись мелкими бисеринками пота, он жадно хватал губами затвердевшие соски, притягивая Лару к себе. Он мял их губами, слегка покусывал, пытался втянуть в рот всю грудь. Она кричала, визжала, царапалась до крови и стремилась вобрать его целиком, до невозможного. Когда все кончилось, страсть не ушла.

Лара оказалась необыкновенной! Да она и не могла быть обыкновенной, потому что была ведьмой! Она сама сообщила ему об этом и о том, что он может стать слугой Хозяина. Роман был счастлив! Она многое объяснила ему. Их хозяин – Сатана! Два раза в год он принимал образ большого черного козла, выбирал невесту, которую по традиции нарекали Пасифаей, и участвовал в черной мессе.

Выразителем воли Хозяина был Учитель, Пастор, Отец, Великий жрец, он носил головной убор, украшенный рогами, свидетельствующий о его приближенности к Хозяину. Наградой за верное служение Хозяину может быть вечная жизнь на этом свете. Ее уже получил Учитель, который живет невообразимо долго. Вихрь всеобщего веселья подхватил их и не дал Ларе завершить рассказ.

Вокруг мелькали счастливые лица слуг Хозяина, и Роман гордился единением с ними.

– Я буду с вами, буду среди вас! Я заслужу это! – в экстазе кричал он.

Роман танцевал, смеялся, вопил от переполнявшего его счастья. Лары рядом с ним уже не было, но это его не огорчало! В нем вновь пробудилось желание, и, подхватив первую подвернувшуюся ведьмочку, он предался с ней всепоглощающей страсти. Он не чувствовал усталости, и только одно неутолимое желание руководило им.

Вдруг раздался звон колокола, звучавший так долго, что казалось, нервы не выдержат и лопнут. Все девушки и парни похватали валявшиеся на плитах хламиды, облачились в них и выстроились в круг, в центре которого находились Хозяин в образе черного козла, Алая ведьма Пасифая и Учитель. Роман подхватил лежавшую на плите шикарную шкуру, набросил ее себе на плечи и встал в круг. Учитель окинул его пронизывающим мудрым взглядом и приказал выйти в центр. Он робко повиновался. Подчиняясь его жестам, сбросил шкуру и опустился перед ним на колени.

– Готов ли ты стать одним из адептов Хозяина – князя тьмы? Готов ли ты приобщиться к таинствам зла и стать одним из нас? Готов ли ты к посвящению? – сурово вопрошал Учитель, и каждый раз после утвердительного ответа Романа его спину обжигал удар хлыста Алой ведьмы.

Он стоял на коленях и, несмотря на жгучую боль от ударов, внутренне ликовал. Вдруг он почувствовал на плече чью-то горячую ладошку. Это была Лара. Она вручила ему свиток и стала светить фонариком. Роман начал громко читать клятву:

– Господин и Владыка! Признаю вас за своего бога и обещаю подчиняться вам, пока живу, и от сей поры отрекаюсь от всех остальных. Обещаю служить вам, чинить зло повсюду и привлекать к совершению зла всех, кого только возможно; отрекаюсь от крещения, даю вам власть над моим телом, душой и жизнью, как будто получил ее от вас, я навеки ваш раб и не имею намерения в том раскаиваться. В этом клянусь своей жизнью и душой. А если нарушу эту клятву, пусть мое тело познает гнев атаме на алтаре нашего Господина!

Учитель, он же Великий жрец, приблизился к нему и сказал:

– Прежде чем я коснусь тебя ключом Соломона, – он помахал тростью странной формы, больше похожей на арфу без струн, – и завершу посвящение, ты должен пройти испытание мандрагорой, которая этой ночью расцветет, – приобщиться к таинству, волшебству и злу. Тогда ты будешь одним из нас!

По его знаку круг распался и все выстроились в колонну. Роман вновь подхватил шкуру и присоединился к ним.

Колонна начала движение. Во главе шагал Учитель, он же Пастор, произнося что-то речитативом, в руках он держал Библию. Слова были знакомые, но непонятные. Лара, которая шла рядом с Романом, разъяснила, что Библию Учитель читает задом наперед. Роман восхитился невообразимой мудростью Учителя. За ними шла Алая ведьма, по-прежнему обнаженная, она держала в одной руке царственный повод Люцифера, а другой тащила за собой упиравшегося, все время скулившего щенка. Когда Учитель прерывал чтение, все они хором кричали: «Мандрагора! Мандрагора! Мандрагора!» И снова звучал речитатив, и паузы по-прежнему заполнялись многократными торжествующими возгласами «Мандрагора!»