МакКуин отвалился к стене и размазал по лбу копоть, после чего стал похож на кочегара, выбравшегося из преисподней наверх, чтобы покурить.

— Мое расследование не дало никаких результатов, могущих иметь оперативный интерес для отдела внутренних расследований, — проговорил он, посматривая куда-то в сторону. — Проверка показала, что к делу о хищениях улик детектив Чески не причастен. Что же касается событий в Лас-Вегасе… Лично мне мой отчет представляется таким образом: идя по следу Мартынова, мы сбились с пути, растеряли ориентиры и, вследствие слабой информированности, подоспели к офису «Хэммет Старс» в тот момент, когда в нем бушевал пожар. Однако нами и тут была совершена ошибка, поскольку Мартынова мы не видели, зато на нас было совершено нападение банды нью-йоркского наркоторговца Махани Джексона, который в момент нашего появления силами своей группировки вел вполне реальный бой с людьми Малкольма. Вероятно, это был криминальный передел собственности в Вегасе… По существу мне более нечего добавить, поскольку руководителем расследования дела Мартынова был детектив Чески, с него и спрос. Что касается расследования по делу Чески, то я полагаю его законченным, если же у руководства есть иное мнение, то я прошу отстранить меня от данного дела, поскольку я… поскольку я испытываю к этому человеку чувство привязанности и глубокого уважения и объективно разрешать вопросы по делу более не могу. Это все.

Они встали и спустились еще на несколько этажей. Девушка несла на себе Чески, и в глазах ее стояли слезы. По молчанию детективов она понимала, что теперь настала ее очередь говорить, но она заговорила лишь тогда, когда дым стал рассеиваться и навстречу им стали подниматься пожарные.

— Что касается меня, — пробормотала она, справившись с волнением, — то… Я думала, что хорошо знаю людей. И эта уверенность жила во мне до тех пор, пока на третий день моего присутствия в «Хэммет Старс», в Нью-Йорке, не появился Эндрю Мартенсон, советник президента…

Замолчав, она вдруг посмотрела на МакКуина.

— Знаете, мне сейчас проще будет составить отчет, подобный вашему, чем сказать правду. И отчет этот будет гораздо короче, чем ваш, поскольку я стажер, и спрос с меня мал. Итак… — начала она, но была вынуждена прерваться, поскольку внизу их встречали несколько человек в форме, которым МакКуин вынужден был показать значок и крикнуть: «Мы — полицейские!»

— Итак, я работала в офисе и появление Мартенсона видела. Он прошел к себе в кабинет, но я не придала этому значения, поскольку на тот момент представления не имела, кто он такой. Его пропустила охрана, поэтому я решила, что он из числа сотрудников. Ситуация начала проясняться гораздо позже, когда я поняла, что нахожусь в логове преступного синдиката… Через полчаса нагрянула банда какого-то негра, и мистер Мартенсон повел себя мужественно. Я сообщила ему, что агент ФБР…

— Ты сообщила ему? — изумился Чески.

— Ты как ребенок, Генри, — огорчилась девушка. — Конечно, он не знал, кто я! Он до сих пор не знает, но лучше будет, если все, кроме него, будут считать, что он спасал агента ФБР! Банда стала нас преследовать, и он возил меня с собой, не желая подвергать опасности. Сейчас я спущусь вниз и покину вас на время… А с другого конца города позвоню руководителю стажировки, мистеру Хаккеру. Вот и все.

— Несколько моментов, — заметил Чески. — Во-первых, почему вы с Мартенсоном не связались с ФБР сразу, когда покинули здание на Десятой авеню в Нью-Йорке? Что вам помешало? Этот вопрос тебе зададут в первую очередь.

Девушка улыбнулась.

— У меня была возможность позвонить дважды. Но первый раз, в одиннадцать утра, телефон мистера Хаккера молчал, а во второй раз, в семь вечера, я звонила дважды: Хаккеру и его заместителю Брэдлоу. Но мне и тут не повезло.

— Кто тебе поверит? — хохотнул МакКуин. — Агент ФБР звонит начальникам, а они не отвечают? Это здорово, клянусь богом! Вот почему, оказывается, Америка так беззащитна перед терроризмом… До начальников не дозвониться!

— Во-первых, я не агент, а стажер, и не могу знать всех телефонов ФБР, нам было велено связываться только с руководителями стажировки. Но кто не знает, что в одиннадцать Хаккер всегда на корте, а в семь он со своим заместителем в бассейне?

— Ловко, — похвалил Чески. — Однако, выслушав этот бред и не найдя его достаточно резонным, комиссия по расследованию задастся вторым вопросом: как связаны воедино Мартенсон, банда Джексона и Малкольм?

— Генри, не лучше ли об этом спросить Джексона, Мартенсона и Малкольма, ни с одним из которых на эту тему я не разговаривала? Пусть найдут кого-то из этих троих и спросят! И, признаться, я была в таком шоке… Если бы руководители сообщили мне (скажу я на комиссии), что отправляют меня на стажировку не по программе общего курса, а в логово международных преступников… нет-нет, Хакеру это не понравится. Думаю, он обяжет Брэдлоу придумать что-нибудь за меня.

— И последний вопрос, третий.

— Ты меня утомил, Генри…

— Как тебя зовут?

— Мэгги.

Через четыре месяца после произошедших событий детектив Генри Чески ушел на пенсию по выслуге лет. Событие это было отмечено в участке с большой помпой. Участок гудел как растревоженный улей. Счастью полицейских не было предела, однако когда на следующий день Чески не вышел на работу, в коридорах, кабинетах и даже камерах стала чувствоваться какая-то пустота. Словно жил в большом нормальном доме псих, который будоражил всех жильцов, и вот когда, наконец, психа спровадили, выяснилось, что жизнь без него сера и обыденна. Никто не отпускал едких острот, не слышалась громкая речь, и даже лейтенант Кросби, человек, относившийся к переменам стоически, чтобы не сказать — наплевательски, стал немногословен и суров.

Чески в участке больше не было, где он и чем занимается, никому не было известно до той поры, пока в отпуск, во Флориду, не съездил один из детективов, Ремингтон.

— Вы не поверите, — говорил он копам в баре за бутылкой пива сразу по выходу из месячного отгула, — но я видел Чески в Майами. Наш серый ворчун и ерник заправляет страховой компанией и в ус не дует! Я не знаю, где он взял деньги, совершенно очевидно, что на выходное пособие и пенсию полицейского страховую компанию не откроешь, но Чески за президента и теперь мешает жить не нам, а своим подчиненным, коих у него не меньше сотни. Как думаешь, Вернье, сколько нужно бабок, чтобы открыть свою страховую компанию?

По единодушному мнению собравшихся, не менее миллиона. Можно было говорить еще, но утром снова начиналась служба, а это означало, что время сплетен миновало.

— А видели бы вы, какая рядом с ним девочка-блондинка… — сообщил под конец Ремингтон. — На месте Хью Хафнера я бы тотчас предложил ей сотню-другую за фотосессию в Playboy!

— Девочка-блондинка?! — воскликнули разом копы. — Да ты не перебрал лишнего? Седина в висках, а все туда же!.. Какая девка встанет рядом с Чески, Ремингтон?!