Она приподняла юбку, и при виде ее свернутой на сторону лодыжки Грифф болезненно поморщился. Он снял с нее туфельку и осторожно ощупал опухшую ступню. Полина с трудом сдерживала рыдания.

– Так больно? Может, это перелом?

Полина покачала головой.

– Нет, не перелом это. И болит не так уж сильно. Просто…

– Что? – мрачно спросил Грифф. – Что этот подонок с вами сделал?

– О боже. Вы станете меня презирать.

– Никогда.

Из нее словно выпустили воздух.

– Грифф, он украл колье. Аметисты вашей матери. Они стоили целое состояние, а теперь их нет.

Это все же случилось. Полина сдалась и отдала себя его заботам, потому что не знала, что еще может сделать. Она всегда считала, что имеет бойцовский характер, но сегодняшний вечер закончился для нее сокрушительным поражением.

Один – ноль в пользу Лондона.

Даже меньше, чем ноль. Даже с учетом той тысячи фунтов, что Грифф ей пообещал, она останется ему должна еще несколько тысяч. Герцогиня никогда ее не простит. Как же ей с ними расплатиться?

Герцог, по-прежнему сидя возле нее на корточках, приказал:

– Держитесь за мою шею.

Полина нехотя повиновалась, но Грифф выругался сквозь зубы и повторил:

– Да держитесь же крепче! Вы дочь фермера, и сил у вас достаточно. Я знаю, что вы способны на большее.

Полина напрягла мускулы. Он прав: она девушка крепкая и не легкая как перышко, как могло бы показаться на первый взгляд. Не дело заставлять Гриффа тащить ее на себе.

Едва не задыхаясь, он приподнял ее, приняв на грудь весь вес.

– Туфелька, – слабым голосом напомнила Полина.

– К черту ее!

Наверное, он прав. Что там какие-то туфли по сравнению с украденным колье?

Грифф донес ее до конца улицы, избрав не тот маршрут, по которому они бежали. Полина хотела сказать ему об этом, но передумала, решив, что он знает дорогу лучше ее – вид у него был самый решительный – и лишь пробормотала:

– Простите.

Он тряхнул головой.

– Не надо. Не начинайте.

Он молчал всю дорогу до Воксхолла, молчал и когда они на лодке переправлялись на противоположный берег Темзы, и в карете тоже хранил молчание.

И дома тоже Гриффин общался только с прислугой, распорядившись, чтобы Полину перенесли в гостиную и уложили на диван.

– Я вызову врача, – наконец обратился Грифф и к ней.

– Мне, честное слово, не нужен врач.

Гриффин молча вышел за дверь.

Доктор осмотрел ее и пришел к выводу, что ничего страшного нет. Полина могла бы поспорить с вердиктом врача: нога-то заживет, а что делать с сердцем? Оно разбито, и его уже не склеишь.

Когда доктор закончил осмотр и направился к выходу, Грифф подошел к нему, чтобы справиться о ее здоровье. Он уже успел снять фрак и закатал до локтей рукава рубашки.

Полина поднялась с дивана и, прыгая на одной ноге, приблизилась к нему.

– Ну что же, наконец-то мне удалось оскандалиться на славу.

Грифф даже не улыбнулся – лишь сказал:

– Пойдемте, я помогу вам подняться наверх.

Она отмахнулась от его предложения.

– Не надо, я сама. Доктор заверил, что беспокоиться не о чем.

Все же Гриффин обхватил ее одной рукой за талию и повел к лестнице. Полина не знала, как отказаться от помощи: его хмурый вид в сочетании с трогательной заботой действовал на нее совершенно угнетающе.

Преодолев первую ступеньку, Полина заметила:

– Вы злитесь на меня.

– Да, и не собираюсь это отрицать, но стараюсь не обращать свой гнев на вас.

Подволакивая поврежденную ногу, Полина с его помощью преодолела вторую ступеньку.

– Я очень виновата перед вами. Мне жаль, что так вышло. Разумеется, я выплачу его стоимость частями, начиная с той тысячи фунтов, что вы мне обещали, конечно. А что до остальной суммы… – Она остановилась и подняла на него глаза. – Пока не знаю, как, но, клянусь, отдам вам долг.

Он смотрел на нее в полном недоумении.

– О чем вы говорите?

– О колье, которое украдено. Я расплачусь за него. Не сразу, конечно. По частям. – Схватившись за перила, она подтянулась и подпрыгнула еще на одну ступеньку.

– Чушь, – пробормотал Грифф, не трогаясь с места, потом вдруг подхватил ее на руки и понес наверх. Ее спальня располагалась этажом выше, но он свернул в коридор и направился к себе.

В своей спальне, захлопнув за собой дверь, он опустил ее на свою кровать невероятных размеров, красного дерева, под красным бархатным балдахином.

Полина попыталась приподняться на локтях, но не смогла: Грифф отрезал ей путь к отступлению. Стоя на коленях, он навис над ней и зажал ее лицо в ладонях так, чтобы не могла отвернуться. Полине ничего не оставалось, кроме как смотреть прямо ему в глаза. Глаза его метали искры, сердце билось как сумасшедшее – почти так же, как ее собственное.

– Я страшно зол на того негодяя, который посмел к вам прикоснуться; на вас – потому что вы не только пострадали, но и пустились в погоню и тем самым подвергли опасности свою жизнь. Вы знаете, что за народ промышляет в тех темных переулках?

– А что мне оставалось? Он похитил колье вашей матери…

– И что с того? У нее таких колье не меньше дюжины.

– Но оно из драгоценных камней, и я знаю, как она им дорожит. Именно поэтому она и попросила меня надеть его сегодня вечером, чтобы…

«Чтобы вы увидели меня в нем, а во мне – истинную леди; чтобы влюбились в меня и захотели на мне жениться. Смех, да и только…»

– Вы действительно считаете, что для меня какие-то ограненные камни дороже вашей жизни? Я знаю, что мы по-разному смотрим на жизнь, но это уже удар ниже пояса, мисс Симмз. Вы и впрямь столь низкого мнения обо мне?

– Нет, что вы, мое мнение о вас самое высокое.

– И я отчего-то хорошо о вас думаю.

Добрые слова, но каким тоном сказаны!

– По поводу колье не переживайте – завтра я куплю матери другое, еще лучше, и дюжину в придачу, если пожелает. Незаменимых драгоценностей нет.

– Как и незаменимых служанок.

– Перестаньте! Не надо играть в такие игры. – Он прижался лбом к ее лбу. – Когда я услышал, как вы закричали… меня будто ударили ножом в сердце. Мне захотелось умереть.

«Мне захотелось умереть».

Она не верила собственным ушам. Не может быть! Он, верно, преувеличивает.