в том, что они неспособны самостоятельно покидать свои места обитания. Сдерживают их, разумеется, предвечные. Эдакая невидимая магическая цепь в лице хранителей мира мёртвых. Никто из демонов подчинить их не может — ментальная защита от себе подобных установлена еще богами, и кроме богов, не может их никто подчинить. Даже демонологи их вызвать не способны — призыв тварей такого уровня силы предвечными пресекается на корню, даже если вызывающий знает имя такого сверхдемона. Но вот в огненном ирии объявился один из тех, кто может получить допуск на их приручение… Нет, Лёня, который теперь больше Эзра, точно не остановится на подчинении ада, и даже рая ему будет мало. С такой силой он точно решит, что может посягнуть и на человеческий мир. И кто знает, возможно, у него и получится. По крайней мере Танис, вполне себе знакомая с силой и земных магов, и адских тварей, на нас бы и чешуйки своей змеи не поставила бы.

— О, Костя! Наконец-то ты пришел! — Алан стоял и явно ждал меня возле ворот. — Давай, рассказывай, показывай, знакомь с красавицей. Кстати, почему она без одежды?

— Она в одежде. — возразил я.

— Да? — рыжий удивленно осмотрел подходящую к воротам демоницу. — Дай угадаю, неправильно работающая мантия-невидимка?

— Во ты слепошарый. Не видишь, что ли, дама в шикарном комбинезоне из натуральной кожи!

— А, так что ж ты раньше не сказал, что исповедуешь философию нудистов? Я бы…

— Вот именно поэтому. — не дал я ему договорить. — Ладно, отворяй калитку и помоги даме раздеться.

— Что?

— Что?

Глава 19

Короче, часть времени ушла на то, чтобы объяснить Алану смысл обезшкуривания эринии. Потом часть времени — на то, чтобы вывести его из шокового состояния от одной мысли о порче такой «красоты». А потом еще пришлось поуговаривать, чтобы он принял в этом участие. Лишь осознав, что процедура неизбежна, сосед согласился помочь. Но лишь из-за того, что не он не мог допустить, чтобы женщина страдала сверх необходимого.

— Но взамен на мою помощь обещай, что она сходит со мной на свидание! — не понять, всерьёз, или в порядке своего хронического балабольства, выдал юный кавказец.

— Ну если тебе гордость позволяет окучивать девушку, которая с тобой по принуждению… — пожал я плечами и, увидев растерянно-задумчивую физиономию рыжего, продолжил. — Давай так. Я не буду препятствовать. А на свидание её сам будешь уламывать. Если получится, то царствие тебе небесное. Или как там выходит… Светлого тебе ирия?

— Идёт! — моментально согласился на такую схему Алан. Эх, и в каком месторождении оптимизма он черпает свою самоуверенность?

Процедуру решили проводить в саду. Не в беседке, нет. За ней. Просто, чтоб доски не пачкать. И признаюсь честно — меня хватило на минуту. Это на словах, возможно, и звучит не так, чтобы очень сложно, как и выглядит в голове — ну сделал разрез, например, на руке, как терминатор. Один вдоль, потом вкруговую, и снимай, как перчатку, подрезая удерживающие кожу на месте связки. Но в фантазиях тебе на ухо жертва не орёт и не мычит от боли во весь голос. И кровь не хлещет.

— Короче, отдай сюда, палач-недоучка. — когда меня стошнило в процессе, Алан отобрал у меня цвергский нож и отодвинул меня в сторону, продолжая процедуру самостоятельно.

Это был один из редких моментов, когда рыжий вел себя совершенно иначе. Максимально серьёзный, собранный и спокойный. Никаких тупых шуток, никакого легкомыслия. В таких ситуациях становилось понятно, где он когда-то о себе говорил правду, а что — выдумывал для красного словца. Так, сейчас я осознал, что его слова о том, что он провёл детство на ферме, и он прекрасно умеет разделывать разную живность, являлись реальностью. Точные, быстрые движения. Раз, два, три — кожа надрезана. Раз, два, три — кожа снята. Раз, два, три — кровотечение остановлено, а покровы под действием целительской магии замещены тонким слоем свежего рубца. Всё, что потребовалось от меня — не мешаться, да подпитывать эринию сырой, неоформленной ни в какие заклинания энергией, дабы она своих сил на восстановление тратила меньше. Ну, ещё волосы ей подержал, чтоб они при обработке головы подопытной Алана не укусили. Меня-то они по договору цапнуть не могут, даже если фурия без сознания будет.

Хорошо, что все наши соседи свалили из долины. Даже не представляю, какие слухи поползли бы, приди кто на крики Танис. Женского внимания, наверняка, стало бы меньше. Хотя, кто этих баб знает… Возможно, что и совершенно наоборот.

Когда пытка завершилась, я создал печать изгнания, и наложил её на обессиленную Танис. Эриния сидела на земле с замутнённым взглядом и, кажется, уже даже не соображала, что происходит и где она.

— Слушай, Костя. — Алан поднял с земли за палец кусок кожи, когда-то бывший левой рукой. — А какие у тебя планы на шкурки?

— А-а-а… Э-э-э… Да никаких… — я только сейчас понял, что до этого момента даже не задумывался на сей счёт. А ведь прочная демоническая кожа должна высокого цениться на рынке, даже не на чёрном. — Ой, блин, можно ж было кровь собрать! Всё в землю ушло…

— Отдай её в долг, а? — неожиданно попросил кавказец. — Я знаю, как кожины выделывать, и кому потом толкнуть выгодно. Заплатят, может, чуть меньше, чем может на аукционе стрельнуть, но зато сразу. К тому же, аукцион может и не сыграть…

— Ладно, давай так. — в целом, это был неплохой вариант. — Только всё и сразу не продавай. Оставь немного. Вдруг понадобится, так потом фиг выкупишь.

— Да я минимум половину оставлю! — воскликнул кавказец. — За такой опт и так цену собьют. Но и там деньги нормальные получатся.

Сон после такого перенасыщенного событиями дня был, мягко сказать, неспокойный. Снились бескрайние сумеречные пепельные поля огненного ирия. Я убегал от какого-то монстра, похожего на горизонтальный смерч, состоявший из серого пепла и багрового огня. Потом меня поймали «пепловики» — это как снеговики, только, опять же, из пепла, с саблезубыми черепами с огоньками в глазницах вместо голов. Потом эти пепловики, пока обсуждали, что со мной делать, постепенно превратились в цвергов и принялись снимать с меня кожу. И это я еще успокаивающего восстановительного отвара от Иваныча выпил. Проснувшись, я ощупал грудь, с которой меня во