Джо быстро отыскал Алистера Сент-Джона Соэмса – тот проживал на квартире в Пэкхеме.

– Никакой миссис Соэмс там не значится, если только она почему-то оказалась не включенной в избирательные списки, – словоохотливо сообщил парень, когда они проезжали мимо практически одинаковых лавок, предлагающих жареную курицу.

Сыновья Кейт, можно сказать, коллекционировали названия этих заведений. Начали они чисто в шутку, хотя теперь число названий перевалило аж за сто двадцать. Однако Кейт решила не делиться с Джо этими милыми семейными мелочами.

– Не похоже, чтобы у него имелись какие-то сбережения, – рассудила она. – В этом райончике живет сплошь нищета.

«И хорошо, – мысленно добавила она. – Будет, значит, посговорчивей, когда поймет, что можно срубить денежку».

По указанному адресу оказалось на выбор пять дверных звонков, возле каждого крепилась уже затертая карточка с именем.

– Ты тут можешь что-то различить? – спросила она, разглядывая надписи. – Видишь где-то Соэмса?

Молодой и зоркий глаз Джексона быстро разобрал написанное, и Кейт вскоре нажала кнопку, относящуюся к квартире 4.

Никто не ответил.

Кейт чуть выждала и нажала опять. Ничего.

– Еще разок на удачу, – сказала она и надолго, как следует вдавила кнопку, после чего, выразительности ради, произвела еще пару коротеньких звоночков. – Это и покойника разбудит.

Тут послышался легкий треск, и чей-то сердитый голос прорычал:

– Хорош трезвонить в мой звонок! Кого там черти принесли?!

– Мистер Соэмс? Я из газеты The Daily Post. Нельзя ли перемолвиться с вами парой слов?

– Из Daily Post? Чего вы хотите?

– Я готовлю материал о том, что в Вулвиче обнаружили останки Элис Ирвинг. Это случилось на Говард-стрит, мистер Соэмс, и мне необходима ваша помощь. В те годы вы являлись в этом районе основным собственником жилых домов, и местные жители сказали, что мне следует обратиться к вам. Что именно вы, по их словам, кладезь информации.

«Лесть, лесть и снова лесть, – помнится, учил ее когда-то бывший шеф-редактор. – И ты всегда пройдешь через любую дверь».

– О, надо же. Ну ладно, подымайтесь, – сказал голос, и замок с жужжанием открылся.

Кейт двинулась первой.

– Вот мы и внутри, – бодро произнесла она.

Дверь в квартиру Соэмса на втором этаже была открыта, сам хозяин стоял в ожидании у порога. Был он мешковатым и неуклюжим, с подросшей щетиной на лице, в джемпере и в широких пижамных штанах, которые едва поддерживала обтрепанная тесемка.

– Надеюсь, мы вас не подняли с постели? – сказала Кейт.

Соэмс прищурился на нее с подозрением.

– Да, чего-то в последнее время стал медленно раскачиваться, – ответил он и провел журналистов в гостиную.

Вид у комнаты был как после погрома. Стол был опрокинут, рядом валялась расколотая миска, и, очевидно, прежде находившийся в ней воздушный рис усеивал теперь весь ковер. По полу разлетелся целый обвал книг и отдельных листков бумаги.

– Простите за беспорядок. Случился тут с утра небольшой инцидент, – сказал пожилой хозяин, обводя рукой разгромленное пространство.

Кейт наклонилась поднять осколки миски, поставить на место стол.

– Надо ж так… Надеюсь, сами вы не пострадали?

Мистер Соэмс, похоже, был умилен ее вниманием.

– Нет-нет, ничего. Просто, когда только поднялся, трудно было двигаться. Возраст – что тут скажешь!

– Хотите, приготовлю вам чаю? – предложила Кейт и тепло ему улыбнулась. То, что Соэмс был одиноким стариком, читалось невооруженным глазом. И ей это было только на руку: одинокие люди обычно любят поговорить.

– Очень мило с вашей стороны, – сказал хозяин. – Как, простите, вас зовут?

– Кейт. Кейт Уотерс, мистер Соэмс.

– Зовите меня просто Аль, – молвил он и блудливо ухмыльнулся.

Кейт от этого аж замутило. «Спокойно, будь с ним полюбезнее», – велела она себе.

– А это – Джо Джексон, мой коллега.

Джо стоял позади нее, явно боясь пошевелиться, как будто опасался вызвать в этой квартире новую лавину разрушения.

– Приятно познакомиться, Джо, – сказал Соэмс, протягивая тому ладонь.

Они обменялись рукопожатиями, и Джо осторожно пристроился на подлокотнике пухлого кресла.

– Господи, да у вас тут много занятных вещичек, – сказал он, оглядываясь.

– Да, память о прекрасно прожитой жизни. И еще куча всякого ненужного хлама, – сказал Соэмс, стоя у каминной полки, уставленной пыльными украшениями и старыми, с позолоченными краями, приглашениями на давно уже отгремевшие светские вечеринки. Кейт заметила, что его пижамные брюки начали потихоньку съезжать, и мысленно взмолилась, чтобы они остались-таки на месте.

– Может быть, присядем, Аль, – приятнейшим голосом произнесла она, одними губами велев Джексону поставить чайник.

– Да, разумеется. Где же вам угодно присесть, дорогуша?

Соэмс уже стал хвататься руками за штаны, дабы не дать им и вовсе упасть, и Кейт в отчаянии огляделась вокруг. Все сиденья были чем-то уже заняты, но она сообразила снять стопку журналов со стула и подвинула его поближе к хозяйскому креслу. Соэмс потоптался у ее локтя, пока она организовывала себе место, и, дождавшись, когда гостья сядет, ласково похлопал ее по плечу и наконец уселся сам.

«Неизменный джентльмен», – хмыкнула про себя Кейт.

– Итак, – заговорил Соэмс, – вы хотите поговорить о моей недвижимости на Говард-стрит?

– Да, Аль, и особенно в восьмидесятые годы.

– У меня на той улице, если я правильно помню, было пять домов. И десятки других еще где-то имелись. Чем не империя!

– Да что вы?! Просто потрясающе! – подначила его Кейт. – Так у вас, должно быть, была не одна сотня съемщиков?

– Ну, конечно, – ухмыльнулся Соэмс, и в нем опять проглянул старый блудила. – Из тех домов я сделал массу арендных квартир и комнат. Помнится, там жило очень много прелестных юных девушек.

– Ничуть не сомневаюсь, – сказала Кейт, и Соэмс ей подмигнул. Подмигнул очень быстро – но весьма красноречиво. И ей сделалось нехорошо.

Легкое бренчание фарфора возвестило о возвращении в гостиную Джексона, который нес перед собой поднос с чашками и блюдцами. На всей посуде виднелся жирный налет, так что Кейт попыталась отхлебывать из чашки, не касаясь губами ободка.

На самом деле она бывала в домах и похуже. В одном ей пришлось в прихожей перешагивать через собачью кучу, а в другом мамаша подала ребенку второй ужин – жареную яичницу – из сковородки прямо на боковинку дивана.

«Да, везде свои заморочки», – сказала про себя Кейт и поставила липкую чашку на пол.