— Значит, он переменил решение. Ее голос напомнил ему, что она здесь и является составной частью его плана.

— Не беспокойся, — сказал он ей. — Это просто меняет мои планы — буду осаждать их. Да и моя армия все же больше, чем его, и я вернусь с ней. Хорошо, что я не дождался ночи, потому что теперь я встречусь с ним.

— Ты собираешься приветствовать его? — спросила она его недоверчиво.

— Почему бы и нет? Он никогда меня не видел и без доспехов не узнает меня, — Гилберт почти что смеялся. — Это веселая игра. Этого Ровена не могла вынести.

— Не хотела говорить тебе, Гилберт, но он узнает тебя. Он знает тебя как моего сводного брата, а не как д'Эмбрея. Но в любом случае он жаждет тебя убить, потому что был тем человеком, которого ты приковал к постели в Киркбурге. Так что это веселая игра для вас обоих.

— Будь ты проклята, ты врешь! — взорвался он. — Я не мог захватить его и не узнать! И он не мог вернуться с армией, когда лежал прикованный к постели.

Здесь, ради собственной безопасности, Ровене пришлось погрешить против правды.

— Это была его армия, но он не возглавил ее. Они шли освобождать его, Гилберт. И когда они освободили его, он послал меня в темницу. Он собирается мстить мне до конца моих дней за то, что я сделала с ним. Тебя он просто хочет убить. Но можешь мне не верить. ТЫ сам узнаешь его, когда сейчас поздороваешься с ним…

— Довольно! — прорычал он, хватая ее за руки и спуская вниз с седла.

— Что ты делаешь?! — спросила она, зная уже, что он ответит.

— В замке знают, кто ты. Если я заберу тебя с собой, они пустятся в погоню, которая мне не нужна. Так что скажи им, что я спешил по делам. И не бойся. Моим первым требованием, когда я вернусь, будет твое освобождение из этого плена.

Он не дал ей времени ответить и ускакал. Его люди последовали за ним, и, поскольку было уже достаточно темно, через некоторое время они скрылись из виду. Приближающаяся армия тоже была плохо видна, только стук многих сотен копыт слышался все громче.

Ровене пришло в голову, почему же она просто стоит и ждет. Она могла легко ускользнуть сейчас, и никто бы не заметил. Она могла бы также спрятаться под мостом, когда он опустится, и бежать чуть позже, когда все успокоится. В замке бы решили, что Гилберт увез ее с собой.

Но это вызвало бы погоню, возглавляемую Уорриком. А Гилберт направился прямиком в свой лагерь к своему войску — или тому, что осталось от него.

А она валяла дурака, потому просто стояла и ждала тут, пока не показалась первая лошадь и не остановилась прямо перед ней.

Факелы освещали высокие стены, давая не слишком много света, но его было достаточно, чтобы разглядеть Уоррика, смотрящего на нее.

— Почему ты ждешь меня здесь, а не там, где тебе положено?

— Я сбежала, — не таясь, ответила Ровена.

— В самом деле?

Ироничность тона и улыбка на губах Уоррика ясно показывала, что он ей не поверил. Вот и прекрасно. Она успеет больше рассказать, если он будет считать, что все это ее собственная выдумка — пока она не дойдет до тех ключевых слов, которые безусловно приведут его в ярость.

Потому она пожала плечами и вздохнула.

— Увы, я недостаточно благородна, чтобы принимать на себя вину, когда я не виновата. Мне пришлось бежать, иначе я этим вечером оказалась бы в вашей темнице.

— А-а, — сказал он, как будто бы ее слова все ему объяснили. — Ты избегаешь места, которое, по твоим собственным словам, находишь таким удобным.

Это он напоминает ей о том, что она сказала леди Изабелле?

— Оно не было бы таким на этот раз, — сказала она глухо, но затем быстро вернулась к беспечному тону. — И я говорю вам правду, я бы не вернулась, если бы меня не нашел один очень подлый лорд, который хотел меня использовать, чтобы проникнуть в Фулкхест, который он хочет захватить.

Уоррик и бровью не пошевелил в ответ на это, и она продолжала.

— Вы должны поспешить внутрь и подготовиться к осаде. С одной стороны, возможно, что я и рассеяла его армию, спрятанную глубже в лесу, сказав им только правду. Но, знаете ли, я не могу быть уверена. Я объяснила одному из рыцарей там, что знаю точно, они не обязаны подчиняться этому лорду и что они должны вернуться к своему настоящему властелину. Я сожалею, но мне пришлось также обрисовать вас очень черными красками в надежде, что если логических доводов окажется недостаточно, то сработает страх.

— Я приветствую, когда мою репутацию еще и приукрашивают.

Он посмотрел на нее с усмешкой.

— Расскажи-ка мне теперь, как тебе удалось осуществить свой замечательный побег.

— Это было непросто, — поспешила она уверить его с живостью, так что он рассмеялся, все еще полагая, что его забавляют.

— Если бы я думал, что легко, я бы посадил тебя обратно в темницу для лучшей сохранности — правда, я бы навещал тебя. Ровена решила, что с «забавой» пора кончать.

— Вы вернулись как раз вовремя, чтобы спасти ваш замок и вашу семью, потому что я бы, конечно, попыталась, но не было никакой гарантии, что ваши люди поверят мне, если я им скажу, что человек, выдающий себя за посланника короля, планирует ночью открыть ворота замка для своей армии. Если бы вы вернулись позже, то нашли бы его схваченным, если бы мне поверили, или, в противном случае, вы бы обнаружили, что ваши дочери взяты заложницами и выкупом является ваша жизнь.

Когда она закончила говорить, его лицо темнело.

— Почему я чувствую, что ты больше не притворяешься?

— Я не притворяюсь и не притворялась до этого, все правда, Уоррик. Вы найдете следы присутствия армии в лесах на востоке отсюда, если, конечно, они не осадят вас сегодняшней ночью. Подлый лорд? Он… он мой сводный брат. Он пришел сюда, чтобы отомстить вам за разрушение Киркбурга. Вы понимаете, что такое месть?

Ни слова не говоря, Уоррик наклонился и подсадил ее на свою лошадь. Его руки крепко обнимали ее, сидящую впереди него, и, сжав ее еще крепче, он сказал:

— И ты бы помогла ему.

— Я бы помешала ему!

— Ты думаешь, что я в это поверю? — язвительно заметил он. — Твой собственный брат?

— Он не кровный брат, и я ненавижу его так, что готова убить его и убью его, если представится возможность.

— Тогда позволь мне сделать это за тебя, — предложил он, но в голосе его была холодность. — Скажи, где его найти.

Настало ли время сказать ему всю правду? Нет, он и так уже очень сердит, чтобы узнать еще и это.

Она отрицательно покачала головой.

— Вы отобрали у меня больше чем достаточно. Теперь вы хотите еще и лишить меня возможности отомстить. Нет.

Он рассердился на такой ответ. Он даже хорошенько встряхнул ее. Но она все равно не хотела сообщить ему нужные сведения. Наконец он немного успокоился и отпустил ее. Тут подъемный мост опустился прямо перед ними, и она спохватилась, что теряет время, и не рассказала ему остального, того, что вскоре он услышит от других — и это будет не в ее пользу.