Еще в комнате была обычная дверь с ручкой и корявой надписью: «Блажен будь, отдавший силы Богу Света». Эта дверь и вывела их в незнакомый коридор.

В воздухе здесь носился соблазнительный запах жаркого. Желудок моментально встрепенулся и дернулся вверх. Нефтис тоже сглотнула и спросила:

— Куда теперь, мой господин?

— Нужно найти лестницу.

— Может, она там? — Стражница указала в ту сторону, откуда веяло манящим ароматом.

Правителю казалось, что выход в другой стороне, но они не ели уже целую вечность, а запах доносился такой аппетитный, такой чарующий…

— Ладно, давай посмотрим.

Найл и стражница крадучись двинулись вдоль стены. Однако вскоре их обогнали несколько хищников, и путники, не желая отличаться от окружающих, ускорили шаг, вместе с туземцами свернули направо и попали в низкое широкое помещение с мозаичным полом.

Хищники по очереди подходили к окошку в стене, нажимали большую клавишу. Из окошка выкатывались розовые подносы, и туземцы шли с ними к столам.

— Двенадцать столов, по четыре места, — зашевелил губами правитель, — если каждым местом воспользуются раз шесть или семь, получается триста… Если здесь три вахты, то значит, что всех хищников не больше тысячи человек!

— Попробуем?.. — просительно перебила его Нефтис, кивнув в сторону окошка. — Чтобы не отличаться…

— Давай, — разрешил правитель, поддавшись не столько голоду, сколько азарту исследователя.

Стражница толкнула клавишу, тут же испуганно отдернув руку. Из-за тонкой занавески выехал поднос. Нефтис взяла его на вытянутые руки, покосилась на господина.

— Иди за стол, — шепотом скомандовал правитель и нажал на гладкий белый квадрат.

В одной глубокой выемке подноса плескалась остро пахнущая, густая, почти черная похлебка, в другой лежало белое пюре и маленькие круглые кусочки, политые соусом. Между большими емкостями были еще две — для стакана с желтым напитком и для вилки с ложкой.

Похлебка на вкус оказалась настоящим гороховым супом, но почему-то без гороха и с ножками грибов вместо мяса. Расправившись с первым, Найл взялся за пюре, слегка припахивающее водорослями, но совершенно неузнаваемое на вкус. Круглые кусочки были грибными шляпками. Больше всего понравился напиток — прохладный, чуть кисловатый, щекочущий во рту.

Отставив стакан, Найл внезапно понял, что не может встать. Приятная тяжесть согревала живот, а к векам словно привесили по тяжелой сандалии. Нефтис уже закрыла глаза и ровно задышала.

— А ну вставай! — пнул ее под столом правитель.

— А?! — испуганно встрепенулась девушка.

— Встали, — Найл поднялся, подавая пример, — и пошли.

Как и хищники, они бросили грязные подносы в специальный контейнер, вышли обратно в коридор.

«Надо выбираться, надо выбираться», — твердил себе Найл, но на плечи навалилась страшная усталость, глаза слипались, а ноги едва отрывались от пола. Казалось, он выпил несколько бутылок вина зараз.

— Давайте постоим, — предложила Нефтис, неудержимо зевая, — осмотримся…

— Я те осмотрюсь! — огрызнулся правитель, безуспешно пытаясь стряхнуть охватившую слабость. — А ну пошла!

Как и предполагал Найл, вход на лестницу обнаружился в другом конце коридора.

— Там народа много, — опять зевнула стражница, — нужно переждать. — Она привалилась к косяку и сомкнула веки.

Найл посмотрел на спутницу, задумчиво протянул руку, ухватил ее розовое ушко и повернул на девяносто градусов. Нефтис испуганно пискнула и распялила голубые глазки.

— Встряхнулась? Тогда за мной!

Неизвестно, что было бы, если бы Найл ошибся. Но на седьмом этаже он точно вышел в пыльный холл с металлическими прутьями и кадкой а углу.

Здесь правитель позволил себе расслабиться, опустившись на корточки и привалившись спиной к стене. Душа его немедленно взмахнула стеклянными стрекозиными крыльями и вспорхнула в заоблачную высь.

Почти чистое, с редкими перистыми хлопьями, голубое небо над рыжеватыми барханами, белые отроги гор слева, темная полоса джунглей Дельты далеко впереди. Найл не чувствовал палящего солнца, но жара в полной мере обрушивалась на бредущих далеко внизу людей и смертоносцев. Несмотря на высоту, он четко различал облепленных детенышами паучьих самок, рядом — опирающихся на копья охотников, он различил даже Нефтис с младенцем в руках и себя, шагающего рядом! Почему они не в городе? Почему идут из Дельты к горной долине Мага, почему их так мало?

— Почему? — Найл дернулся, открыл глаза, вскинул руку к затекшей шее. Встал, застонав от боли в коленях.

Нефтис спала у кадки с пеньком, уютно свернувшись калачиком. Он замер, вспоминая лицо младенца у нее на руках. Что-то знакомое было в чертах малыша… Ведь у Нефтис действительно будет ребенок. Так что он видел? Будущее? Или просто сон?

— Нефтис! — окликнул он стражницу. Та даже не шелохнулась. Правитель, болезненно морщась, сделал два шага, наклонился, потряс ее за плечо: — Вставай.

— Где я? — вскинулась девушка.

— Мы рано расслабились. Нужно уходить, пока никто из хищников сюда не заглянул.

— Ох, — простонала, вставая, Нефтис, — такое ощущение, что все кости ссохлись.

— Осталось совсем немного, и можно будет отдохнуть. Пойдем.

Он распахнул дверь рядом с лифтом, миновал белый коридор. После ярких помещений жилого комплекса показалось, что в зале с мусорной кучей царит совершенный мрак. Правитель не стал дожидаться, пока глаза привыкнут к сумеркам, и пошел вперед, осторожно ставя ноги. Когда колотых изоляторов стало слишком много, он опустился на четвереньки. Руки и ноги переставлялись чисто механически. Найл совершенно не представлял себе в темноте, ползет он верх, или вниз, или вообще вверх ногами.

Внезапно послышался треск, и невидимая пчела ужалила его чуть выше копчика. От неожиданности правитель вскинулся, получил укол в макушку и только тогда залег.

«Как там Нефтис?» — подумал он.

Словно в ответ звонко протрещала искра совсем рядом, коротко высветив все вокруг. Послышалась тихая ругань. Успокоенный правитель пополз дальше. Теперь огоньки вокруг стали заметны, и он увидел, что склон кучи пошел вниз.

Спустились они без всяких приключений, быстро нашли «спящего» Дравига.

— Вот теперь можно спокойно отдохнуть, — опустился на пол Найл.

— Подождите, мой господин. — Нефтис вытащила мешок из-под передних лап паука, извлекла кожаный рулон, развернула. Это оказалась выворотка листовки: шкура, чулком стянутая с гусеницы и вывернутая наизнанку. Упругий мех внутри придавал ей качества идеальной походной подстилки — выворотка хорошо защищала от холода земли и не давала острым камням впиться в бок.

— Ложитесь сюда, мой господин.