К огорчению Понтинга, здесь не было таких красивых закатов, какими мы любовались на мысе Хижины, — вероятно, вследствие постоянных густых туманов (морозной дымки). Со времени нашего возвращения, в особенности вчера и сегодня, небо и море в послеполуденные часы были поразительно красивы.

Понтинг сделал несколько цветных снимков, но не особенно удачно; негативы все в пятнах. Уилсон не выпускает из рук карандашей и кистей.

Аткинсон распаковывает и собирает свои стерилизаторы и инкубаторы. Райт возится с электрическими приборами. Лейтенант Эванс делает съемку мыса и его окрестностей. Отс переделывает конюшню, устраивает более просторные стойла и т. д. Черри‑Гаррард строит каменный домик для набивки чучел и придумывает, как лучше устроить зимнее убежище на мысе Крозье. Дэбенхэм и Тэйлор пользуются последними светлыми часами, чтобы изучить топографию полуострова. Одним словом, все чрезвычайно заняты.

Я думал, что зимние прогулки будут менее интересны, нежели у мыса Хижины, но быстро изменил свое мнение. Будет меньше лазания по горам, зато есть много интересного по всем направлениям. Сегодня я обходил Северную бухту, осмотрел громадные массы скал на старых моренах глетчера Барни и прошел дальше под исполинскими голубыми утесами самого глетчера.

Световые эффекты заката, глубокие тени, черные островки и белые ледяные горы — все вместе это составляло одно удивительно красивое целое.

Симпсон и Боуэрс выпускали шар на двойной нити с подвешенным прибором. Они размотали около трех миль нити и задержали, после чего прибор отделился от шара. Под действием легкого южного ветра шар сначала летел в северном направлении; поднявшись на 300–400 футов, он повернул к югу, но летел не быстро. Когда было выпущено около двух миль нити, он как будто опять полетел к северу или поднимался прямо вверх.

После обеда Симпсон и Боуэрс отправились за своим сокровищем, но где‑то к югу от так называемого Неприступного острова нашли лишь порванную нить. Было слишком мало света, чтобы продолжать поиски.

Обрушились стенки кухонного очага. Заделали их цементом, хотя не вполне уверен, что это поможет.

Среда, 26 апреля. Тихо. Обошел мыс Эванса. Наблюдал на подножии льдин замечательно красивые ледяные кружева от брызг, застывших во время южных бурь.

Четверг, 27 апреля. Четвертый день подряд без ветра, но пасмурно. Днем выпал легкий снег, теперь, вечером, ветер с севера. Скоро вернется наша партия. Температура около ‑5° [‑20 °C], и лед должен быстро увеличиться в толщине.

Ледяной грот

Обошел айсберги возле мыса Эванса.

Очень красивы, в особенности один, словно пробитый насквозь и образующий огромную арку. Интересно будет зимой полазить по этим чудовищам.

По просьбе публики сегодня я составил программу зимнего курса лекций. Наверно, будет чрезвычайно интересно вести беседы со знатоками по стольким различным предметам. У нас необычайный подбор разнообразнейших талантов и призваний. Трудно вообразить общество людей, переживших так много и столь различное. Оказывается, что в одном доме бок о бок живут люди, побывавшие во всех странах и климатических областях мира. Какое собрание самых разнородных знаний!

Пятница, 28 апреля. Еще один сравнительно тихий день. ‑12° [‑24 °C]. Ясно.

Побывал в ледяных пещерах, находящихся на южной стороне глетчера. Они поистине удивительны. Понтинг сделал несколько фотографий с продолжительной экспозицией. Райт набрал несколько чудесных ледяных кристаллов. Ледниковый язык близко подступает к высокому отвесному выступу из сиенита, окружая его. Выступ покрыт многочисленными трещинами и представляет любопытную композицию, состоящую из широкого клина белого фирна, лежащего поверх голубого льда. Слоистость этих поверхностей весьма загадочна, и при разъяснении различных проблем ледяного покрова это может оказаться чрезвычайно поучительным.

Море, кажется, замерзло окончательно.

Если новая пурга вновь не очистит пролив ото льда, то в отношении этого сезона можно подвести следующий итог:

Бухты замерзли 25 марта

Пролив замерз 22 апреля

Пролив вскрылся 29 апреля

Пролив вновь замерз 30 апреля

П о з д н е е. Данные о замерзании моря у мыса Хижины.

Ночь с 24 на 25 апреля. В середине дня 25‑го формирующийся лед вскрылся, образуя каналы.

26 апреля. Лед сошел полностью; пролив, по‑видимому, открыт.

27 апреля. Пролив, по‑видимому, замерзает.

Рано утром 28 апреля. Лед на всей поверхности пролива.

29 апреля. Весь лед сошел.

30 апреля. Замерзает.

4 мая. Канал открылся вдоль берега до Касл‑Рока, шириной в 300–400 ярдов. Если погода будет хорошая, экспедиция отправится 11 мая.

Сегодня над вулканом Эребус разыгралось удивительное полярное сияние — одно из самых красивых, которое я когда‑либо видел. После световой игры на небе появился красный оттенок.

Суббота, 29 апреля. С Уилсоном посетили Неприступный остров. Его агломераты, сиениты и ламы в основном такие же, как и на мысе Эванса. Высота острова — 540 футов. Крутой подъем на вершину, по осыпающемуся песку и камням. Сверху — отличный вид на окрестности нашей станции и на лед в проливе, который, по‑видимому, простирается далеко за мыс Ройдса. Позади острова на льду имеется несколько зловещих трещин.

Спустившись с горы, мы полазили по прибрежному льду и нашли его с южной стороны сильно поврежденным. Брызги от морских волн достигали большой высоты. Любопытно, что самые громадные волны идут с юга и что именно с этой стороны всего больше требуется защита.

Ледяные глыбы с северной стороны странно выветрены, а на снежных сугробах мы заметили любопытные полосы грязи.

На острове довольно много снега, но к вечеру его, должно быть, уже не будет, потому что с вершины мы увидели приближающуюся с юга бурю. Сначала из поля зрения исчез Блэфф, затем мы увидели, как буря обрушилась на Блэкайленд, затем на мыс Хижины и Касл‑Рок. Она быстро придвигалась и настигла нас на пути домой, с треском ударяясь о высокие скалы, сметая и крутя накопившийся на льду снег.

К ночи шквал стих и небо прояснилось, но я очень боюсь, что лед в проливе снова вскрылся: к западу зловещие черные пятна.

Воскресенье, 30 апреля. Мои вчерашние опасения оправдались. Утром выяснились, что молодой лед пострадал от вчерашнего шквала. Сначала с высоты Флюгерного холма (66 футов) нам показалось, что пролив позади острова не вскрывался. После молитвы мы с Уилсоном взобрались на вершину прибрежной гряды, которую называем Валом. С высоты 650 футов можно было рассмотреть, что широкую полосу морского льда целиком вынесло в открытое море и между мысом Хижины и островом Черепашья спина ночью опять образовалась полынья. Наши бедные товарищи на мысе Хижины остаются пока в прежнем положении. Одно утешение, что пролив сегодня снова подмерз. Но что же будет, если от каждого шквала море будет так очищаться?