– Гутен морген, Макс! – Старушенция была сама любезность.

– О-о, мадам Роза! – Я расплылся в улыбке, как только мог. – Променад по городу? – кивнул на матросов, готовящихся к спуску трапа.

– Знаете, все-таки интересно. Старики – оч-чень любопытные особи, смею вас уверить. И годы уже не те, и здоровье пошаливает, а вот с ногами сладу нет – несут куда глаза глядят, совершенно не повинуясь здравому рассудку. А вы тоже… на прогулку? – чересчур невинно, чтобы я мог поверить в ее бесхитростность, поинтересовалась старая грымза.

– А то как же, – бодро ответил я, чтобы не разочаровывать "милое" семейство.

– Ну, вам и сам Бог велит. Нам бы ваши годы…

– Угу, – подтвердил я. – А нам – дожить бы до ваших.

– Жизнь – смешная штука. Правда, Мотя?

– Хм… Хек… хек… – Моисей уныло рассмеялся и опять забрался в свою скорлупу отчужденности.

– Иногда она преподносит такие сюрпризы, что лучше не ждать пенсионного возраста, – между тем продолжала трепаться Роза Марковна. – И если уж сподобился дожить до старости, то радуйся каждому новому дню.

– Здорово подмечено. И главное – к месту. – Я чувствовал, что меня "понесло".

– Что вы имеете в виду?

– А что я такого сказал?

– Нет, Мотя, этот молодой человек точно твой земляк. – Старуха в восхищении всплеснула руками. – Ах, как я люблю Одессу…

– Не могу возразить. Я тоже неравнодушен к Одессе.

– Хоть в этом мы с вами солидарны.

– По-моему, мы с вами нашли общий язык.

– Ах, Макс, вы душка! И почему вы не на нашей стороне? Нет, право, вы бы не пожалели.

– Всего за пятьдесят "косых"? – не удержался я, чтобы не покуражиться.

– Да, теперь я вижу, что ошиблась. Вы, Макс, стоите намного дороже. Может, все-таки вернемся к нашему разговору?

– Уже поздно, мадам. Поезд ушел. Я очень не люблю, когда мне пытаются наступить на мою любимую и высокочтимую мозоль. Как говорят французы – о'ревуар. Я не ошибся?

– Кто знает, кто знает… – Старушенция смотрела на меня, как кобра на неразумного птенца, имевшего несчастье вывалиться из родного гнезда. – Жаль, очень жаль… Такой интересный молодой человек…

– Должен вам ответить совершенно искренне – вы тоже не менее интересная особа. Вы мне даже гдето нравитесь.

– Кто вы на самом деле, Макс? – Вопрос прозвучал как укол шпагой.

– А вы кто, мадам Нельке?

– Мотя, я всегда говорила, что лучшие люди рождаются только в Одессе. Или хотя бы имеют какое-то отношение к этому прекрасному городу. Спасибо за интересную беседу, Макс. Надеюсь, мы еще встретимся?

– Я буду без памяти рад.

– Хек… хек… – совершенно не к месту снова подал звук похожий на раввина без пейсов Нельке.

– Гуд-бай! – Старуха помахала рукой, затянутой в черную перчатку, и пошла к сходням.

– Вали, кулема… – пробормотал я в ответ и поискал глазами Акулу.

Он заметил мой немой призыв и слегка кивнул – мол, понял.

Мы уединились подальше от толпы – в совершенно пустом, а от этого непривычно унылом баре.

– Плохо дело, Акула.

– С чего ты взял? – встревожился мой помощник.

– Наш клиент Муха дозрел дальше некуда.

– Это было ясно с самого начала.

– Дело в том, что супруги Нельке сваливают с теплохода навсегда.

– Как?! – У Акулы глаза полезли на лоб от удивления.

– А вот так.

– Эта старая лярва сама тебе сказала?

– Нет. Но я очень догадливый.

– Но ведь они не взяли своих вещей!

– Чудак человек… На кой они им? Молодцы из коммандос неплохие носильщики, им силенок не занимать. Уверен, что каюта Нельке уже пуста.

– И что сие означает? – спросил озадаченно Акула.

– Их операция вступает в завершающую фазу.

Черт возьми! Меня даже мандраж прошиб – а вдруг твои предположения верны?

– Даю рубль за сто – мы возле промежуточного финиша, – сказал я.– Опасного финиша.

– И что эти Нельке задумали?

– Если бы я мог разгадать…

– Но мы ведь не выходим в Лисабоне.

– Мадам Роза это и так знает. Поверь, у них все просчитано до долей миллиметра, а по времени – до секунды.

– Хреновые дела… – Акула сокрушенно вздохнул.

– Да уж.

– Что будем делать?

– Во-первых, свяжись с нашими парнями в Лисабоне. Они уже сели на хвост супругам Нельке?

– Должны были. Я подтвердил вводные на операцию слежения по Лисабону.

– А теперь сообщи дополнительно: глаз с них не спускать, бросить все силы, следить до самого порога ада. Усек?

– Еще как… – ответил Акула.

– И второе – о сне, пьянке и бабах забыть. Всем.

– В том числе и тебе? – съязвил Акула.

– К моему глубокому сожалению – да.

– Это – трагедия… – Он поник.

– Пошел ты!.. Не забывайся.

– Извините, шеф! – рявкнул Акула.

– То-то… И умерь свой пыл – у стен тоже есть уши.

– Слушаюсь, – сказал он уже тише.

– Я, в свою очередь, поддам перца охранникам Мухи. Чтобы мышей ловили, а то и их начала затягивать наша клевая туристическая житуха.

– Резонно.

– И последнее… – Я на мгновение заколебался. – А, была не была! – махнул рукой. – Вступает в действие готовность под кодом "альфа-прим". Распорядись.

– Оружие?..

– Именно. Тайник в капитанской каюте. Он в курсе.

– Пароль нужен?

– Да.

– Ты его знаешь?

– Нет.

– Но тогда нужен запрос…

– К чертям собачьим! – вызверился я. – Никто не даст "добро" с кондачка. А пока суд да дело, нам здесь головы оторвут за здорово живешь. Нажмешь на капитана, скажешь – суперсрочно, аховая ситуация. Глаза ему ты уже успел намозолить, так что он поверит. Кэп ведь не из нашей конторы.

– Брать одни пистолеты?

– Тащи все подряд.

– А где хранить?

– Выдели каюту. Поставь охрану. Внутри. Ночное дежурство – только с оружием. Всем глаза на макушку. Объясни – кто уснет, может проснуться в раю. Дрючь наших орлов, как козлищ.

– Исполню в лучшем виде.

– Не будь слишком самонадеян. У нас очень серьезный противник. Способный на любую пакость. Бди, Акула. Думаю, что мы с тобой еще никогда не были так близко к смерти, как сейчас.