критический бабушкин подход. А «мальчиком» оно было потому, что мама хотела мальчика, да и воспитывали ее по-мальчишески. Когда же она проявила добрые, принимающие чувства к «мальчику», то он превратился в девочку, потому что подоплекой неправильной половой идентификации было неосознаваемое отвержение себя как девочки в угоду маме.

Следует добавить, что иногда инструментальная агрессия может быть оправдана, хотя такие критические ситуации достаточно редки.

Гнев как «спусковой крючок»

В некоторых случаях гнев используется как повод для реализации поведения, которое вроде бы можно себе позволить, только доведя себя до определенного уровня гнева. Например, нельзя развестись, если недостаточно злишься на жену (мужа), напасть на кого-то можно, только предварительно сильно разозлившись, и т. д.

Гнев служит оправданием и «спусковым крючком», который первоначально надо «взвести», чтобы потом резко спустить (см. пример на с. 70).

Модель происхождения гнева в результате переноса

Предыдущий пример в какой-то степени иллюстрирует и эту тему. Гнев, испытываемый раньше или в данное время к другим объектам, может переноситься на совершенно непричастных к этим событиям и отношениям людей. Они либо чем-то похожи на первичных персонажей, либо отношения с ними похожи на отношения с теми людьми и т. д. Гнев может распространяться на всех подобных, или на некоторых, или на тех, кто ведет себя аналогичным образом, и т. д. Например, если кто-то был оскорблен представителем определенной нации, он может злиться на всех людей, принадлежащих к данной национальности. Женщина, которую обижал отец или братья, может злиться на всех мужчин или только на тех, кто выглядит самоуверенно, и т. д.

Когда-то давно ко мне пришла клиентка примерно 40 лет. Я предложил ей сесть на стул и сел напротив нее. С первых же слов она напала на меня:

– Почему это вы посадили меня лицом к окну?! Чтобы, как в КГБ, видеть каждое движение моего лица?!

– (Сначала я даже опешил.) Да нет… Но если вам не нравится, то можно пересесть на мой стул, а я сяду на ваш…

– Нет, не надо, можно и так. (Тяжелая пауза.)

– Ну, расскажите мне вашу проблему.

– Да?! А вы можете вот так взять и рассказать проблему?! (Гневно.) Ну, расскажите-ка мне вашу проблему!

– Но не я же пришел к психотерапевту…

Как удалось мне выяснить из дальнейшего, она была зла на всех мужчин, особенно на мужа, но исходный материал таился в ее детстве. Мне «досталось», потому что я тоже мужчина. Я попытался показать ей ее собственный гнев (прием конфронтации), но вызвал только раздражение. Она ушла очень недовольная мной и больше не приходила. Может быть, сейчас я сумел бы что-то ей объяснить, но тогда я был не слишком опытен и несколько растерялся.

Гнев как компенсация чувства неполноценности

Из теории А. Адлера следует, что агрессия может пробуждаться в результате комплекса неполноценности, когда человек не находит других способов достижения чувства престижа. Реально или в своем воображении униженные люди могут очень злиться – только гнев и агрессия, как они думают, могут помочь им исправить положение. Например, бедные люди могут ненавидеть богатых, и их гнев питает бунты и революции, а женщина, считающая себя некрасивой, может злиться на всех, кто красивее ее, как она считает, и т. д.

Гнев ощущающего неполноценность человека может направляться и «не по адресу» – на весь мир или на тех, кто, как ему кажется, стоит на его пути к достижению престижа, и т. д. Например, мужчина, чувствующий себя неполноценным в данном качестве, может злиться на всех женщин и оскорбляться по поводу малейшей критики от них в свой адрес, одновременно он может злиться на самого себя до такой степени, что это приводит к тем или иным сексуальным расстройствам.

Молодая девушка проявляла сильнейший гнев по отношению к мужу, ненавидела преподавателей в медицинском училище, в котором училась. Она производила странное впечатление: была плохо одета, небрежно причесана, сутулилась, лицо невыразительное, серое, с трудом шла на контакт, можно было подумать, что у нее низкий культурный уровень. На второй сеанс она не пришла, вместо нее появилась ее мама. Контраст между мамой и дочкой просто поражал: мама была ничуть не скована в общении, говорила легко, выразительно и даже остроумно, была, как говорится, интересной женщиной, сидела прямо, нога на ногу, со вкусом одета, с хорошей прической и т. д. Трудно было представить, что вчера на прием приходила ее дочь.

Из рассказа женщины стало понятно, что дочь с малых лет чувствовала себя хуже своей мамы. Она завидовала маме, что та нравится многим мужчинам, сама же не умела общаться с мальчиками и злилась на них. Как мама ни старалась приучить ее одеваться, причесываться, следить за собой, результат был прямо противоположный. «Наденет мне назло нелепый свитер, причесываться не хочет… – сетовала она. – Я довела ее до шестого класса музыкальной школы. А потом случайно подсмотрела, как та занимается музыкой: играет, играет Чайковского, потом остановится и как плюнет на ноты! Поэтому я прекратила эти занятия».

Получилось, что комплекс неполноценности перед мамой как красивой женщиной (этому были еще многие доказательства) породил в девочке протест и озлобленность, которая выливалась прежде всего на мужчин и других персонажей (преподавателей).

Гнев как средство подавления нежелательных влечений

Гнев может использоваться для того, чтобы преодолеть свои собственные влечения, которые представляются опасными или недопустимыми. Например, мужчина может злиться на хорошеньких девушек именно потому, что они ему нравятся, он может приписывать им различные порочные качества и придираться к ним по мелким поводам.

Имплозивный гнев может использоваться для подавления собственных сексуальных желаний или неприемлемых чувств. Также он может использоваться, если человек считает, что он не соответствует своим собственным амбициям и другим требованиям к самому себе. Поэтому чувство вины можно интерпретировать как разновидность имплозивного гнева, а обиды и обвинения – как разновидность эксплозивного гнева.

Девушка считала, что никто ее никогда не полюбит, потому что она некрасива. Ей рассказали, что когда она родилась, то отец сказал, что «такое некрасивое и толстоногое существо нельзя назвать его любимым именем…», ее назвали иначе. Отец и позже не проявлял к ней ласки и внимания. В юности ее постигла неудача в любви, после чего она впала в депрессию. В ней было много гнева, который она приписывала всему миру, всем людям, которые, как она считала, плохо к ней относились. Образ ее гнева был похож либо на рой