Она пришла, чтобы рассказать Сэму, что беременна. Она обязана была сказать ему правду, но независимо от того, что он скажет, она оставит этого ребенка. Она думала об этом весь день. К ее глубокому удивлению, ей сразу стало ясно, каким будет ее решение. Только теперь она поняла, что всегда знала: однажды она подарит кому-нибудь жизнь.

Даже если нет уверенности в завтрашнем дне.

Даже если в мире так много страданий.

Даже если человечество обезумело.

Жюльет замерзла и попыталась включить отопление на максимум, но не сумела. Чтобы согреться, она надела куртку Сэма, которая валялась в кресле, и свернулась в углу дивана. Куртка пахла Сэмом, и ее сердце сжалось. Она вся вдруг покрылась гусиной кожей, как будто ее облили холодной водой, которая мгновенно превращалась в лед.

Рукавом куртки она вытерла слезу, катившуюся по щеке.

«Черт возьми, как ему удалось довести меня до такого состояния?!»

Вдруг она заметила, что из кармана куртки торчит смятый листок бумаги. Она вытащила его и развернула. Это была ксерокопия газетной страницы с отчетом о происшествии, случившемся много лет назад.

«Грейс Костелло, детектив из 36-го округа, прошлой ночью найдена мертвой за рулем своей машины. Убита выстрелом в голову. Обстоятельства ее гибели до сих пор не выяснены…»

Жюльет рассеянно пробежала глазами первые строчки и вдруг увидела две фотографии. На них была женщина, которую она видела сегодня с Сэмом. Жюльет в недоумении разглядывала фотографии: нет, никакой ошибки! Это была именно она.

Но почему на ее лице не было ни одной морщины? Ведь прошло столько лет. И что она делала на улицах Манхэттена, если ее убили десять лет назад?

Жюльет ломала голову над этими вопросами, когда услышала, как открылась входная дверь. Она бросилась к ней и вздрогнула, увидев, как Сэм, опираясь на костыли, поправляет повязку на руке. Вся ее злость тут же пропала, уступив место беспокойству.

— Что случилось?!

Сэм обнял ее и зарылся лицом в волосы. Напряжение этого дня впервые отступило, когда он почувствовал запах ее волос.

Жюльет высвободилась из его объятий и в ужасе отпрянула. Ее посиневшие от холода губы дрожали.

— Ты весь горишь, — сказала она, касаясь его щеки.

— Все в порядке, — ответил он.

Жюльет помогла ему подняться по лестнице. Наверху Сэм сразу увидел ксерокопию статьи, которую она бросила на стол.

— Кто эта женщина? — спросила Жюльет срывающимся голосом.

— Моя подруга, она была полицейским, — ответил он, разрываясь между желанием сказать правду и невозможностью сделать это. — Она попросила меня найти ее дочь.

— Но она умерла десять лет назад!

— Нет. Она умерла сегодня.

Он снова попытался обнять Жюльет, но она оттолкнула его.

— Я ничего не понимаю, — сдавленным голосом сказала она.

— Послушай, я не могу тебе все рассказать, но прошу, поверь мне. Я клянусь, что эта женщина не моя любовница, если это тебя беспокоит.

— Да, представь, это меня беспокоит.

Сэм понимал, что должен все объяснить Жюльет. В общих чертах он рассказал ей о Джоди и о том, как ее похитил Стервятник. Рассказал, как погибла Грейс и как сам он остался в живых только благодаря Марку Рутелли. Он сказал, что в той статье написали, что Грейс погибла, потому что десять лет назад ей пришлось сменить имя. Она участвовала в программе защиты свидетелей. И это была единственная ложь в его рассказе.

— Ты же мог умереть! — воскликнула Жюльет, когда он закончил.

— Да, когда этот псих направил на меня оружие, я понял, что сейчас умру. И я подумал…

Сэм замолчал. Подошел к Жюльет и коснулся ее лица.

— И ты подумал…

— Что нашел человека, которого смог полюбить, но не успел ему это сказать.

Жюльет подняла голову и прижалась к нему. В промежутке между страстными поцелуями Сэм сумел выговорить:

— Я хотел кое о чем тебя попросить…

— Говори, — сказала Жюльет, кусая его за губу.

Он расстегнул две верхние пуговицы на ее блузке.

— Ты, конечно, решишь, что я сошел с ума, но…

— Да говори же!..

— Что, если нам завести ребенка?

Через час

Сэм и Жюльет, обнявшись, лежали на диване, их ноги были переплетены. Они включили отопление на максимум и открыли бутылку вина. На проигрывателе крутилась пластинка. «Rolling Stones» во весь голос пели «Angie».

Сэм посмотрел на Жюльет. Она спала, положив голову ему на грудь. Длинная светлая прядь упала ей на щеку. Он прикоснулся к ее груди, которая поднималась и опускалась в ритме дыхания. Когда Жюльет была рядом, он чувствовал себя удивительно спокойно. Он старался не шевелиться, чтобы не разбудить ее, и только положил руку ей на живот. Ребенок! У него будет ребенок! Когда Жюльет сказала ему об этом, он заплакал от радости.

Это и правда был самый удивительный и насыщенный событиями день за всю его жизнь. Но он не мог полностью отдаться своему счастью. Потому что оно было под угрозой.

«Когда у тебя все хорошо, это обычно быстро кончается», — подумал он, и тут раздался резкий звонок домофона. Жюльет вздрогнула и проснулась. Она села и завернулась в одеяло.

— Хочешь, я отвечу? — спросила она.

— Давай, — согласился Сэм. Рана болела, ему трудно было встать. Он взял пульт и убавил звук. Мика Джаггера было теперь почти не слышно.

— Это твой сосед, — сказала Жюльет, вернувшись в комнату. — Он говорит, что ты поставил свою машину на его место.

Сэм нахмурился. «Какой еще сосед?»

И откуда здесь его машина? Ведь она осталась в подвале Стервятника! Смутное беспокойство, которое он почувствовал несколько минут назад, нарастало.

— Пойду посмотрю, в чем дело, — сказал он, набрасывая пальто поверх халата.

Он спустился по лестнице, вышел на улицу. Ночь была холодной, все вокруг сверкало.

— Кто здесь? — крикнул он.

Никто не ответил. Туман окутывал дома. В полной темноте, почти на ощупь Сэм сделал несколько шагов.

— Гэллоуэй…

Услышав этот голос, он резко обернулся. Грейс Костелло грустно смотрела на него, прислонившись к фонарю. Ее лицо в электрическом свете было белым, словно фарфоровое.

— Грейс?

Потрясенный, он бросился к ней. Этого просто не могло быть! Он видел ее тело, прошитое пулями, неподвижно распростертое на полу. Стервятник стрелял метко: плечо Сэма и ветровое стекло его джипа служили тому доказательством.

— Я… Я не понимаю!..

Ему приходилось видеть чудесные исцеления, но никто и никогда не вставал на ноги через несколько часов после того, как попадал под град пуль.