Когда ваххабитские проповедники кричали: «Бей ментов!», мужчины с этим утверждением вроде и согласны были, но так как ваххабитское учение идет вразрез с истинным, чистым исламом – это уже было дело принципа, никто сотрудничать с ваххабитами-бандитами не желал и за просто так «бить ментов» не жаждал. Да и бандитский беспредел по сравнению с ментовским какое-никакое различие все‑таки имел: ваххабизм – дело мутное, нечистое. Последователи чистого ислама понимают, в чем опасность течения ваххабизма – изменение традиционного ислама, искажение основ религии. Такие люди открыто осуждают бандитов, лишают их своей поддержки, помогают правоохранительным органам в выявлении и поиске боевиков.

Но были и такие, которые соглашались сотрудничать с ними. Немудрено: прослушаешь лекции профессиональных мозгокрутов, и извилины мозгов до такой степени переплетутся, скрутятся, что порой трудно бывает их выкрутить обратно в правильную сторону. В таких случаях родственники, заранее договорившись между собой, натурально стукали «заблудших» сзади по голове чем‑нибудь тяжелым и в бессознательном состоянии увозили и прятали.

Через месяц-другой парни, бывало, приходили в себя, ваххабитская промывка мозгов теряла свою силу. Но очухавшиеся от религиозной сектантской дури для бандитов становились врагами, и рано или поздно их настигала месть за вероотступничество. Все «отступники» это знали и старались скрыться от бывших своих духовных покровителей куда подальше.

Не секрет, что у многих людей в поселке, где проживал Умалат, где‑нибудь да были родственники – члены банд. Если дочь кумыка или аварца выйдет замуж за чеченца – все, появляются родственники, кунаки; и в случае, если кто‑либо из этих родственников, неважно, по какому поводу, появится в доме дагестанца, последний, как того требует адат – кодекс горских законов, – обязан его охранять. И наоборот. Сложно, но закон выполняется строго, иначе можно навечно испортить свой мусульманский авторитет и заиметь кровных врагов совершенно с неожиданной стороны.

Теперь что касается сотрудников милиции, «ментов» – тоже, кстати, дело мутной водичкой разбавлено. Не секрет, рассказывал Умалат, неважно, по какой причине попал в отдел милиции человек, но выходил он оттуда частенько инвалидом – так говорят в народе. Никто не жаловался: знали – крышуется все и вся! У каждого из сотрудников есть крыша, покровитель в виде родственника – работника прокуратуры или властных структур. Задержанный, конечно, мог и наврать, мол, есть у меня такой‑то и такой‑то там‑то и сям‑то, но это элементарно проверяется – да хоть по тому же телефону, и последствия лжи могут быть только плачевные. Если же у задержанного действительно есть высокопоставленный родственник или кунак – считай, крупно повезло, отпустят. Немудрено – население весьма недоброжелательно относится к работникам милиции, и этим фактом ваххабитские проповедники успешно пользуются. Но недаром говорят: наша милиция народная, какой народ, такова и милиция. Что ни говори, но в борьбе с ваххабитами народ и милиция все‑таки спаяны крепко.

Сам по себе Умалат – парень неплохой, рассудительный, стоящий у чистых истоков, праведный, правоверный мусульманин. С детства воспитывавшийся в классических традициях ислама, впитавший веру с молоком матери, имеющий свое мнение о происходящих событиях, а знание – это иммунитет от ваххабитской заразы. Зараза липнет к тем, кто не разбирается в вопросах религии. Пророк предупреждал о расколах и разногласиях: «…люди, совершающие хорошие речи, совершающие мерзкие деяния…» – это, как утверждают истинные мусульмане, о ваххабитах. Хотя сами ваххабиты при этом «единственно истинными» называют только себя.

Основоположник ваххабизма ибн Абдульваххаб был прекрасным проповедником, иначе у него не было бы столько последователей. Он называл новшеством те деяния и обряды, которые основываются на Коране и Сунне Пророка, такие как: посещение могил усопших, чтение за них Корана, прощение грехов за них у Аллаха, собирание для чтения зикра (упоминания Аллаха), празднование мавлида и прочее, что несет в себе нравственно-воспитательный характер в исламе. У многих людей, не разбирающихся в вопросах религии, это вызывает ложное понимание того, что ваххабизм якобы единственно нравственно чистая и «правильная» конфессия. Призывая к «очищению религии», последователи этой идеологии в первую очередь обвинили настоящих мусульман в язычестве, то есть в поклонении идолам, а себя объявили истинными поборниками единобожия. После чего разнесли по миру такие идеи, что всех мусульман, которые не признают их учение, разрешается убивать, что их имущество и женщины становятся дозволенными и их можно присвоить, а их детей разрешается брать в плен и в рабство, эта «изюминка» – главное отличие от чистого ислама. В результате всего этого мусульмане стали воевать друг против друга, оказались разрозненными.

Идеи ваххабизма расцвели с новой силой двести лет тому назад, в результате чего все это время льется кровь сотен тысяч мусульман. Ибн Абдульваххаб прожил целых 92 года, и в 1206 году, когда он умер, некоторые историки того времени написали: «В этот год помер отвратительный…»

«А где же диалоги, где же захватывающее действие: горячая стрельба, головокружительная погоня, лужи венозной крови?! – оглядываясь назад, спросит пытливый и проницательный читатель. – Как же, в конце концов, Умалат ушел от бандитов?»

Отвечаю: диалогов нет, потому что все это является выстраданным монологом Умалата. А ушел он от араба просто: километров десять прошел пешком до горячего асфальта федеральной трассы, отряхнулся, сел в проезжающий маршрутный автобус, и примерно через час прибыл в Дагестан. Несмотря на всеобщий бардак, частные маршрутные автобусы ходят везде; при желании на попутке можно и в Грузию уехать.

Разве что для порядка можно привести его разговор с матерью:

– Здравствуй, мама! Я уезжаю, срочно!..

– Куда, сынок?!

– На Север. Детали – письмом… Где мой большой чемодан?

– Там же холодно, Умалат!

– В холоде лучше сохранюсь, мама!.. Где мой итальянский галстук?

Умалат, скрываясь от – не поймешь, то ли родственников, то ли «доброжелателей» – ваххабитов, уже несколько лет живет и работает на необъятных просторах Севера. Что интересно: туда же, бывает, самостоятельно депортируются и скрывающиеся от правосудия и своих кровников экстремисты. Рано или поздно правоохранительные органы бандитов вычисляют. Случаев кровной мести или за «отступничество» пока не наблюдалось. Но это – пока.

В связи с этим мне вспоминаются крепко-накрепко забытые народом исторические факты.

Во время гражданской бойни двадцатых годов прошлого столетия некоторые заинтересованные лица, которых обычно маловато, втолковывали темному, безграмотному, но богато вооруженному северному народу следующее: «Вот придут красные супостаты, знайте, это – бесы! У них даже рога на голове растут!» Это не черный юмор, так оно на самом деле происходило. Вот где были кишки и венозная кровь обеих сторон!

С великим, искренним удивлением выяснилось: рогов‑то, оказывается, у супостата не имеется! При более глубоком, внимательном и вдумчивом изучении анатомического строения организма, процесс которого я не желаю описывать, обнаружилось, что даже внутренности – один к одному, как и у всех нормальных людей. Впрочем, как и у тех же «заинтересованных лиц» с их семьями. Бедолаги, эти лица даже матерную лексику употребить не успевали, не то что помолиться. Вот, оказывается, к чему могут привести спекуляции на религиозных и национальных чувствах. Да рази ж энтих проймешь? Говорим же мы своим детям: «Нельзя огнем баловаться – это не игрушка, огонь не выбирает, кого сжечь!» И ведь дети слушаются своих умудренных опытом родителей, не играют с огнем.