– А у вас есть альбом? Альбом с фотографиями?

– Альбом есть, как не быть? Только Юрки там нет. На кой он мне сдался?

– А давайте все-таки посмотрим? – с надеждой спросил он.

Екатерина Васильевна, кряхтя, поднялась и достала из шкафа тяжелый фотоальбом в красном сафьяновом переплете. Битый час Скворцов, стиснув зубы, слушал воспоминания хозяйки и терпеливо разглядывал людей, к которым не испытывал абсолютно никакого интереса.

«А это мы были в Ленинграде… А это Петергоф, Маша с Люсей отстали от группы и заблудились, мы их искали. Сначала перепугались, а потом смеялись. Ох, как смеялись! Вот Маша, а вот Люся. Маша-то позапрошлый год умерла, а Людмила с дочерью живет. С дочерью и зятем. Зять у нее хороший, Толей зовут. Хорошо живут. А вот и я… А это мы в Сочи…»

«Как доказать факт их давнего знакомства? Павлова и Аллы Ивановны? – меж тем думал он. – Павлов, должно быть, сильно изменился, да и она не помолодела. Юрий Павлов – довольно-таки распространенные имя и фамилия. Он раньше называл ее Аленой. Алла, Алена. Аленка. Нужны фотодокументы. Филинн ее никогда не видел. Значит, это была случайная встреча. В банке. И с бывшим другом тоже – случайная. И тоже в банке. Две случайности, а полмиллиона долларов тю-тю!»

– А вот мы с Аллой в деревне у Полины…

– Полина Ивановна? Мама Ириши?

– Ну, да. Соседка. А вот мы…

– Спасибо вам большое, Екатерина Васильевна, но мне, к сожалению, пора, – он поднялся. Безнадега.

– Куда же ты? У меня еще один альбом есть!

– А Павлова там нет, случайно? – с надеждой спросил он.

– Это последний альбом. На свадьбе я была, у племянницы…

– Тогда в другой раз. Заболтался я с вами. Побегу.

– Да куда ж бежать, на ночь глядя?

– Дела у меня.

Он поспешно выскочил в коридор. «Она, должно быть, готовилась. Алла Ивановна. Если и были фотографии, выкинула их, или спрятала в надежное место. С другой стороны… Ну и что, что у них с Павловым в юности был роман? Но в хранилище-то они вели себя как люди, которые видят друг друга впервые! Это что-нибудь, да значит! Первая любовь – не первая судимость. Чего ее скрывать? Значит, надо искать свидетелей. Которые видели их тогда и сейчас. Где-то же они это отметили! Возобновление знакомства! Надо это доказать, иначе в суде обвинение рассыплется. Доказательств и так маловато. А если честно, то их нет. Мало ли, почему люди, встретившись вновь через пятнадцать лет, делают вид, что они незнакомы! Главное: как они проделали фокус с банковской ячейкой? Пока не ясно…»

Он ехал в районную больницу, к Ирише.

Разумеется, посетителей уже не пускали. Игорь долго стучал в запертую дверь, потом все пытался втолковать санитарке:

– Я из милиции, понимаете?

– Да хоть бы и сам прокурор! Никого не впускаем! Врачи ушли, гардероб закрыт!

– Да я не к врачу. И не посетитель. Мне к Ирине Скворцовой, по делу.

– К Иришке? А зачем? По какому такому делу? – с любопытством спросила санитарка.

– Из милиции я. Она проходит по делу, как свидетель. Вот мое удостоверение. Мне надо задать ей пару вопросов.

– Ну, проходи, коли так. Тебе в хирургию надо.

– Я знаю.

– Третий этаж, направо.

– Да знаю я!

– Эй! Пальто-то сними! И халат накинь! И ноги вытирай! Ходят тут всякие, а ты полы за ними подтирай…

Он поспешно снял куртку и схватил белый халат, протянутый санитаркой. Так, с курткой в руках, взлетел по лестнице на третий этаж. Тишина. Врачи ушли, ужин давно закончился, телевизоры теперь были в каждой палате, и больные смотрели любимые сериалы, на сон грядущий.

Ириша сидела в коридоре, на месте дежурной медсестры, перед ней были разложены медицинские карты. Увидев его, вскочила, замахала руками:

– Кто вы? Нельзя, нельзя! Посещения закончены!

– Здравствуйте.

– Ой! Игорь… Вы зачем здесь?

– Я по делу. Был у вашей мамы, она сказала, что вы на дежурстве. Вот, заехал, – он смущенно улыбнулся.

– Но зачем же? Неужели так срочно? Можно и завтра.

– Завтра нельзя.

Она оглянулась.

– Вообще-то, у нас строго. Я же на работе. Но если из милиции… Вы проходите, садитесь.

Она кивнула на диван, стоящий в холле. Телефон молчал, в больнице было тихо. Скворцов опустился на диван, Ириша присела рядом:

– Ну? Что случилось?

– Видите ли… Речь идет об Алле… Ивановне.

– Об Алле?

– Ну да. О вашей соседке. Ты помнишь ее жениха? – Они сидели так близко, что Игорь решил сократить дистанцию и перейти на ты. Говорили негромко, почти шепотом.

– Юру? Почти не помню. Я тогда пошла в первый класс, волновалась очень. Смешно вспомнить: учительницу боялась, – она смущенно улыбнулась. – Да я и видела-то его пару раз, не больше. Даже фамилии его не знаю. Екатерина Васильевна его не привечала. Он как-то пришел, с тортом, с цветами, с бутылкой шампанского. Свататься, должно быть, – Ириша вновь улыбнулась. – Мы встретились у лифта. Я даже лица его не помню. Я тогда была ма-аленькой. – Она поднялась руку на метр от пола, показала, какой была. – Метр с кепкой. Девчонка-первоклашка. Помню только цветы. И торт. Я же сластена. Так и стояла, пока лифт не приехал, с коробки глаз не сводила. Мама сказала: «Наша Алла замуж выходит». Да только ничего у них не получилось.

– Значит, ты его не помнишь. Жаль, – он разочарованно вздохнул.

– А что случилось-то?

– Они банк ограбили, – неожиданно разоткровенничался Игорь? – Павлов и Алла Ивановна.

– Да ты что! – ахнула Ириши. – Вот дают! И сколько взяли?

– Полмиллиона долларов.

– Вот это да!

– Мне надо доказать, что они давно знакомы. Свидетели нужны.

– Ну, не знаю, – пожала плечами Ириша. – А тетя Катя?

– Болеет она. И потом: нельзя свидетельствовать против дочери.

– Да, нехорошо. Какая бы она не была, Алла, мать есть мать. Тетя Катя только грозится, что лишит ее наследства. Но засадить Аллу в тюрьму… Нет, она на это не пойдет.

– То-то и оно. Разве что, найти однокурсников? Кто-то же их видел, Аллу и Юрия? Не может такого быть, чтобы Алла не знакомила жениха с подругами!

– Да нет у нее подруг. И не было никогда.

– Ну, с однокурсницами. С одноклассницами, с соседками-ровесницами. Она же женщина! Надо же похвастаться, мол, замуж выхожу. А вот мой жених, Юра. Но как их найти, этих свидетелей?

– Можно через Интернет, – оживилась Ириша. – Я с одноклассниками переписываюсь по e-mail, фотки друг другу шлем. Времени ни у кого нет, встречаться. А так, вроде бы общаемся.