Ну да, в песенке ведь есть строчка, где кого-то угощают горячим чаем, а кого-то — кусочком пирога.

На кусочки режь скорее, раз и два и шесть,

А кой-кому горяченького надо бы поесть.

— Это что имеется в виду? — спросил он.

— Имеется в виду, что кого-то порубают на кусочки, — сказала Люкса. — А еще — когда город раньше бывал в осаде — мы лили с его стен раскаленное масло на наших врагов.

Она произнесла это без всякого выражения, в ее голосе не было ни страха, ни волнения.

А вот Грегор почувствовал и то и другое.

— Интересно, когда они нападут? — задумчиво произнес Говард.

— Кто-то должен немедленно лететь в Регалию и предупредить об опасности, — заволновалась Найк.

— Я точно не полечу, да и вряд ли кто-то будет рад меня там видеть. Нет уж, я останусь здесь, — заявил Живоглот.

— И что ты будешь делать? — спросил Грегор. У Живоглота всегда был какой-то план.

— Эти зубастики… которых мы сегодня видели… они только часть тех, кого крысы согнали с насиженных мест. Остальные, возможно, живы. Я подумал… не исключено, что они смогут объединиться в армию. Неплохую, между прочим, армию.

— С тобой во главе? — осведомилась Люкса. — Они за тобой не пойдут.

— Пойдут. Если ваше высочество будет со мной — пойдут, — сказал Живоглот. — Вместе мы сможем мобилизовать и организовать их.

— Я и одна могу это сделать. Но тебе-то это зачем? — недоумевала Люкса.

— Не задавай лишних вопросов. Да или нет? — спросил Живоглот нетерпеливо.

Люксе для принятия решения не понадобилось времени на раздумья:

— Да, — сказала она. — Говард, ты идешь?

— Разумеется, кузина, разве я могу тебе отказать? — заявил Говард. — Картик тоже, наверно, захочет к нам присоединиться.

— Он слишком слаб, — возразил Живоглот. — А вот мы… вы двое на летучих мышах, я на земле — мы в состоянии помочь им.

— Я уверена, они поверят и пойдут за мной, если только мы сможем приблизиться, и они услышат мой голос, — сказал Люкса.

— Я позабочусь об этом, — пообещал Живоглот. — Давай, объявляй четырехчасовой привал — а после сразу и приступим.

У Грегора возникло неприятное чувство — будто он вдруг стал невидимкой: его в этих планах вообще никто не учитывал.

— Я буду готов через четыре часа, — сказал он.

— Нет! — услышал он сразу с двух сторон: Живоглот и Люкса произнесли это слово хором.

— Что?! — изумился Грегор.

— Нет, парень, ты не идешь. Ты доставишь щенков обратно в Регалию, — ответил Живоглот.

— Ничего подобного! — воскликнул Грегор. — Я иду с вами!

— Ты не можешь! — Взгляд Люксы метался из стороны в сторону, словно она искала причину. — А как же Босоножка и Газард?!

— Ну, я не знаю… можно… Говард, ты можешь доставить их обратно! — обратился он к Говарду.

Живоглот, Говард и Люкса обменялись мимолетным взглядом. И тут Грегора осенило.

Они не хотят, чтобы он шел с ними. Они помнят о том, как он опозорился тогда с Умняшкой, и уверены, что он облажается точно так же и в следующий раз.

— Вы считаете, что я не могу сражаться, — сказал он резко. — Что ж, отлично. Может, я и дал маху, когда потерял фонарик, но здесь ведь не так темно, от всех этих вулканов и прочего… И я думаю, что стоит вспомнить, что в других боях я был не так уж плох, и вообще…

— Дело не в этом, Грегор, — прервал его Говард. — Все знают, что ты умеешь сражаться. Гораздо лучше, чем я, если честно.

— Тогда в чем же дело?! Ты все еще злишься на меня, да? Поэтому? — допытывался он у Люксы.

— Нет, не злюсь, — ответила она.

— И?

— Да почему бы просто не рассказать ему?! — не выдержал Говард.

— Не рассказать что? — Грегор уже начал заводиться.

— А вот что: ты должен лететь в Регалию. Теперь, когда началась война, ты не сможешь помочь нам без своего меча, — сказал Живоглот.

Рука Грегора непроизвольно потянулась к ножнам, притороченным к поясу штанов, а пальцы коснулись рукояти:

— У меня есть меч! Вот он!

— Это не тот меч, Грегор. Тебе нужен твой меч. — Глаза Живоглота сузились. — Ведь ты не его потерял тогда в туннеле, правда? Когда сражался с Умняшкой?

— Чего? — Грегор совсем растерялся. — А, тот. Ну да, я его потерял — бросил за спину, в крыс. И что? Таких мечей, как этот, сотни!

— Нет, Грегор. Он говорит о том мече, что дал тебе Викус. О мече Сандвича, — тихо промолвил Говард.

— Ах, этот! — выдохнул Грегор.

Да, Викус и правда пытался как-то вручить ему прекрасный, инкрустированный драгоценными камнями меч, который когда-то принадлежал самому Сандвичу, но Грегор отказался его принять. Хотя и знал, где тот находится: в музее, где ему и было самое место. Меч лежал там на полке, завернутый в шелковую тряпку — в том виде, в котором Викус и собирался передать его Грегору.

Впервые Грегор задумался, уж не отправился ли меч в музей именно затем, чтобы все вокруг думали, что он теперь у него, у Грегора.

— Так он вообще-то не мой, — возразил Грегор.

— Да нет, твой. Об этом и говорится в пророчестве, о котором я тебе рассказывал. Об убийстве Мортоса. В «Пророчестве времени», — напомнил Живоглот.

— Там говорится, что мне нужен меч Сандвича? — засомневался Грегор.

— Помимо всего прочего. Я надеялся, что Викус хотя бы даст тебе понять, насколько важен этот меч. Что он принадлежит тебе по праву, — сказал Живоглот. — Скажет, что мы верим, что этот меч твой. Он говорил с тобой когда-либо об этом?

— Нет, — покачал головой Грегор. — Он очень обрадовался, когда я не взял его.

— Ваш дедушка, однако, оптимист, — скептически бросил Живоглот Люксе и Говарду.

— Да уж. Если его послушать — нам нужно как можно больше времени проводить на поле, и все будет хорошо, — мрачно ответила Люкса.

Живоглот с ухмылкой сказал:

— Вот как?

— Да. Знаешь, что он сказал, когда мы оказались в плену у пауков? Он сказал, что думал, что все будет иначе — ведь он достиг с ними определенных соглашений, — ответила Люкса. — Мне было одиннадцать, и я и то понимала, как это глупо!

Живоглот скривился в улыбке:

— А может, он был прав.

— Да нас чуть не убили! — воскликнула Люкса.

— Вообще-то нас бы непременно убили, если бы не твой дед, — вмешался Грегор, неожиданно для себя бросаясь на защиту Викуса. — Пауки собирались убить меня, пока я не произнес его имя!