– Получить пинок в свой надменный зад. – Бретт попытался что-то сказать, но Брайан поднял руку, призывая его к молчанию. – Ты говорил мне, что не мог ничего предложить ее отцу в обмен на ее руку, ни земель, ни толстого кошеля. Ведь за ней давалось богатое приданое, так?

– Ну да, но…

– Молодая, красивая, богатая и готовая к тому, что отец сам выберет для нее мужа. Нет, тебе бы крупно повезло, если бы тебя просто как следует поколотили и вышвырнули в грязь. По правде говоря, подозреваю, что отец уже выбрал для нее мужа, такого, кто дал бы ему то, чего он хотел, и поэтому она настаивала, чтобы вы хранили все в тайне.

– Ну да, он уже положил на кого-то глаз, но никаких бумаг еще не подписали и никаких обещаний не давали.

– Не важно. Они просто еще торговались. Она это знала и, вероятно, знала, что не сумеет заставить отца передумать – уж во всяком случае не ради парня с кучей союзников, кучей родственников, но ничем больше, кроме смазливого лица. И еще, я думаю, она знала, что, поддавшись твоему натиску, поставила твою жизнь под угрозу.

Бретт открыл было рот, чтобы отразить эти жестокие нападки на Бренду, и сразу закрыл, обдумывая сказанное Брайаном.

– Поддавшись моему натиску? – повторил он, хмуро глядя на ухмыляющегося Брайана.

– Здорово звучит, правда? Ариадна кричала мне это, когда мы с ней еще ссорились. Что-то вроде – жаль, что она не знала, какой я бессердечный ублюдок, когда поддалась моему натиску. И мне это ужасно понравилось – ну, что она поддалась моему натиску.

Он ухмылялся, как озорной мальчишка, и Бретт невольно рассмеялся.

– А еще она назвала тебя бессердечным ублюдком.

– Я решил пропустить это мимо ушей, она же говорила в гневе.

– Уж конечно, ты пропустил. И да, Бренда знала, что я рискую жизнью, и, возможно, знала все то, о чем ты сейчас говорил. Но это не имеет никакого значения. Она была девушкой каких-то восемнадцати лет, которую всю жизнь строго охраняли, а я вовсе не невинным агнцем. В ту ночь она шла ко мне на свидание, мы собирались убежать, пожениться и растить ребенка. Она только что узнала, что беременна. И пока я ее ждал, жалея себя изо всех сил, потому что она опаздывала и я уже начал бояться, что она передумала, Бренду схватили враги ее клана. Пять человек ее избили, изнасиловали и бросили в лесу. Бросили умирать. Она доползла до того места, где сидел, надув губы, я, и умерла у меня на руках.

Брайан вздохнул.

– Печальная история, и теперь я понимаю, откуда возникло твое чувство вины. Да, ты, как многие из нас, мужчин, наверняка считаешь, что должен был ее спасти. Понять, что она в опасности, почувствовать, что ей плохо, догадаться, где все это происходит, и мгновенно прискакать к ней на помощь, размахивая мечом. О да, у всех мужчин возникают подобные мысли. Мы считаем, что покрыты бесчестьем, когда выясняем, что мы не всемогущи и не можем обеспечить безопасность тех, кого любим. Когда происходит трагедия, все мы снова и снова думаем: «а что, если бы я сделал так или эдак», «что, если бы случилось вот это, а не то». Тебя там не было, поэтому ты не смог этого предотвратить. Подозреваю, ты даже не знал о том, что их враги находились поблизости. Ты не сделал ничего плохого, Бретт, это всего лишь печальное стечение обстоятельств.

– Я ее вижу, – прошептал Бретт.

– Видишь ее? В смысле – видишь ее призрак? Вот прямо сейчас?

Брайан тревожно оглянулся, и Бретт невольно улыбнулся.

– Нет, не сейчас. Я вижу ее, когда пытаюсь лечь в постель с какой-нибудь девушкой и получить немного удовольствия. Внезапно появляется ее призрак и печально глядит на меня с другой женщиной.

– Иисусе, должно быть, это… ну…

– Охлаждает? О да, еще как. И если даже не прекращает все мои попытки расслабиться, в любом случае лишает меня удовольствия от акта. Я пробовал напиваться, но это ее не прогоняет, хотя иногда помогает получить желаемое до того, как я протрезвею и снова ее увижу.

– И ты видишь ее, когда ты с Катрионой?

– Нет, и должен признаться, что это главная причина, почему я сейчас стою тут и пытаюсь решить, уехать мне или остаться. У меня по-прежнему нет собственных земель, нет и толстого кошеля, чтобы предложить ей. Уже двое мужчин жаждали только ее владений, но не ее саму. Мужу требовался набитый кошель, которые ей дали в приданое, а сэр Джон домогался земель. Не хочу, чтобы она считала меня третьим, пытающимся жениться на ней ради выгоды.

– Не думаю, чтобы хоть кто-нибудь, включая Катриону, решил, что ты женишься на ней ради этого, но я понимаю. Я добивался всего этого, когда венчался с Мейвис, хотя хотел ее и она мне нравилась. Я даже думал, что когда-нибудь смогу ее полюбить. Когда она так неожиданно умерла и я остался ни с чем, то решил, что больше никогда ничего подобного не сделаю. Вот почему, хотя к этому времени у меня уже были деньги, я так долго колебался, жениться ли на Ариадне, а ведь я ее очень сильно любил. И ты любишь Катриону, верно?

– Да, люблю. Может, потому я и не вижу Бренду, когда бываю с Катрионой?

Брайан кивнул.

– Вполне возможно. Ты же не просто кувыркаешься с какой-то там девицей. Значит, тебе нужно что-то такое, что поможет тебе почувствовать себя в равном с ней положении, так? Самому привнести что-то достойное в брак, а не только получить от него выгоду. И сдается мне, что тут под рукой есть крепость и земля, оставшиеся без лэрда. Никаких наследников, которые поднимут крик, если кто-то всем этим завладеет, разве только несколько дальних кузенов или парочка бастардов помимо тех шести девчонок.

Бретт какое-то время молча смотрел на Брайана, не в силах ничего произнести, а в мозгу уже бродило множество мыслей.

– И у меня есть могущественные друзья и родственники, которые мне кое-чем обязаны.

– И достаточно денег в кошеле, чтобы дать взятку, если потребуется.

– Ты, наверное, имеешь в виду небольшой подарок в знак благодарности.

– Да, именно. Точно!

– К тому же в Гормферахе сейчас находятся несколько моих людей, это тоже должно помочь.

– Ну так людям там нужен кто-то сильный, чтобы охранять это место, пока у них не появится новый лэрд.

Бретт обменялся с Брайаном ухмылками.

– А ведь это уже похоже на план.

– И частью этого плана будет Катриона, так?

– Так, но я ничего не стану делать до тех пор, пока не смогу явиться к ней и предложить что-то, принадлежащее мне. В конце концов, ее муж совершил благое дело, назвав Катриону своей наследницей. Признал ее труд и ее достоинства. Я знаю, что мог бы получить Катриону и без всех этих хлопот, потому что она не может скрыть своих чувств ко мне, как ни старается. Конечно, чертовски самонадеянно такое говорить, но я вижу это в ее глазах. И все-таки я хочу, чтобы она хоть раз получила что-то от замужества, а не только отдавала. Хочу предложить ей что-нибудь достойное за привилегию получить ее руку.