— Тереза тоже так говорит.

— Видишь? Мы все на твоей стороне.

Анна стиснула подругу в объятиях и вернулась в свою кабинку. Она уже переодевалась, когда в ее сумочке завибрировал телефон.

— Этот парень без ума от тебя! — послышался голос Габи, когда Анна снова задернула занавеску и проверила свой телефон. Габи, должно быть, успела краем глаза взглянуть на экран, прежде чем Анна отвернулась, потому что в следующую секунду она сказала: — Джереми прислал тебе фото? Что-нибудь… горячее?

— Нет! — воскликнула Анна, почувствовав себя какой-то четырнадцатилетней скромницей. Что, увы, вероятно, было не так далеко от истины. Она по-прежнему не обнаруживала в себе желания чего-то большего, чем просто поцеловать его по окончании сегодняшнего вечера.

Чтобы доказать себе, что ее нельзя считать совсем уж бесхребетным созданием, она взяла вешалку с платьем и отнесла к кассе. Габи за ее спиной тихонько ахнула. Анна положила телефон на стойку, чтобы достать из сумочки кредитку. Габи попыталась схватить его, чтобы рассмотреть получше, но Анна оказалась быстрее.

— Не знала, что у Джереми есть собака! — воскликнула Габи, когда Анна нажала на кнопку, чтобы заблокировать экран, пряча сообщение, пока она не прочитала что-нибудь еще. — Да и вообще не видела таких… неопрятных. Я правильно выразилась?

Анна кивнула:

— Правильно.

Сказать по правде, это слово очень подходило для описания Льюиса на той фотографии. На ней пес сидел в старомодной ванне на когтистых лапах. Он был весь в мыльной пене. Это, по всей видимости, было продолжением истории, начавшейся с погружения в трясину.

— Этот пес не Джереми, — сказала Анна, отворачиваясь, чтобы забрать у кассира чек.

— А чей?

Вот тебе и тайная и близкая дружба с Броуди. Теперь Габи хотела знать все. Анна сунула телефон обратно в сумочку и забрала свою кредитку из картридера.

— Он моего друга — Броуди.

— Броуди? — нахмурилась Габи. — Я его знаю?

— Нет.

— А то сообщение в свадебном магазине. Оно тоже было от Броуди?

— Да, — ответила Анна, когда они уже выходили из бутика.

— Никогда не слышала, чтобы ты упоминала кого-нибудь с таким именем. Кто он? Почему он присылает тебе фотографии своей собаки?

— Он просто… просто знакомый… Мы разговариваем. Вот и все.

— Кто-то из друзей Спенсера?

— Он не был другом Спенсера, но, думаю, можно сказать, что именно через Спенсера мы и познакомились, — она поняла, что выбрала трусливый путь выхода из этого разговора. Она собиралась вскоре все рассказать Габи, но сама, когда будет к этому готова.

И вот они уже шагали обратно по Хай-стрит. Тут Анна обратила внимание, что Габи выглядела не очень-то счастливой. Одной из лучших ее черт была ярая преданность, однако иногда это означало, что она могла заявлять свои права на друзей.

— Я делаю то, что ты мне и говорила, — начала Анна. — Я нахожу новые краски в жизни — новые эксперименты, новые друзья. Я пытаюсь двигаться дальше. Порадуйся за меня.

— Я знаю, — ответила Габи, и черты ее лица немного смягчились, — и очень горжусь тобой.

— Хорошо, — отозвалась Анна и, взяв Габи под руку, развернула ее в противоположном направлении, откуда они только что ушли. — Так как я истратила еще не весь лимит своей карты, мы сейчас пойдем и возьмем тебе то сногсшибательное желтое платье. Тереза сказала, что на мое имя допускается плюс один гость. Мы будем блистать там на пару!

Глава 35

Анна выбралась с пассажирского сиденья и уставилась на внушительный фасад Уорлингем-Корт-отеля. Как она была рада, что приехала не одна!

— Волнуешься?

Она обернулась на своего «плюс один» — вместо канареечно-желтого облегающего платья на нем был хорошо скроенный костюм с рубашкой. Это была экстренная замена.

— Немного, — призналась она Джереми, — и я рада, что ты здесь.

А канареечное платье в эту минуту было в пяти милях от них в шикарном современном европейском ресторане. Этим вечером у Габи и Ли намечался долгожданный разговор. Два предыдущих свидания Ли уже переносил, и Габи была вся на нервах, сгорая от нетерпения услышать то, что он должен был ей поведать. Когда она сообщила Анне о накладке и сказала, что отложит свидание с Ли, Анна замотала головой. Она не могла обрекать ее на дальнейшие муки.

Однако она и не подозревала, как сильна в ней была надежда на то, что Габи будет рядом в качестве моральной поддержки, пока не увидела Гейл. И ей не хотелось впутывать в это ни Скотта, ни Терезу, вынуждать их выбирать одну из сторон, поэтому она планировала просто с ней не пересекаться. И все же, когда на занятии по сальсе она обмолвилась Джереми, что в субботу все-таки может быть свободна после всего, и объяснила причину, он сам вызвался составить ей компанию. Анна позвонила Терезе уточнить, возможен ли такой расклад, и нашла ее реакцию подозрительно восторженной. Ну а теперь все — они были на месте.

Джереми заблокировал дверцы машины и улыбнулся, предложив ей свой локоть, но она покачала головой. Они решили этим вечером не слишком показывать свои чувства. Ни к чему было подливать масла в огонь. Тереза заслуживала потрясающую вечеринку, а не очередную душераздирающую главу в их нескончаемой семейной саге.

Они подошли к отелю и вошли в холл, где обнаружили табличку, подсказывавшую нужное направление. Сразу за углом они услышали ревевшие из распахнутых дверей басы диджейского плейлиста девяностых. Там же стояли Скотт и Тереза — улыбаясь и приветствуя прибывавших гостей.

При виде Анны Тереза просияла и распахнула объятия.

— Как я рада, что ты смогла прийти, — заговорила Тереза, чмокнув Анну в щеку. — Это он? — зашептала она ей на ушко. — Парень с сальсы? А он ничего!

Анна ответила вялой улыбкой:

— Ты уверена, что все в порядке? Не хочу осложнять твои отношения с Гейл.

Замахав в воздухе руками, Тереза поспешила развеять сомнения Анны.

— Это же моя вечеринка, — заверила она вполголоса, — а не Гейл, и я говорю, что ты можешь приводить кого хочешь. Прошло три с половиной года, Анна. Ты вправе двигаться дальше.

Анна кивнула, и в ее голове зазвучала знакомая литания: «Три года, шесть месяцев, девять дней…» Но Тереза была права. Вероятно, если они с Гейл сумеют пережить этот вечер, если ее теща сможет увидеть, что для нее — как и для других — лучше не застревать в прошлом, тогда все будут гораздо счастливее. Есть надежда, что вечер все же станет поворотной точкой, а не обернется катастрофой, чего так опасалась Анна.

— Она здесь?

— Еще нет. Думаю, она будет к восьми тридцати.

— А Маленький Спенсер?

Тереза кивнула в сторону банкетного зала:

— Пока