— Может быть, они сначала хотят доставить раненого боцмана на борт?

— Боюсь, что будущее покажет нам нечто совсем иное, — с недоверием предположил Каплар.

Действительно, едва стало смеркаться, как «Дорус Бон-те» поднял паруса и стал удаляться, запустив одновременно паровой двигатель.

— Они уходят!

— Они бросили нас здесь!

Пьер Каплар рассмеялся горьким смехом.

— Нужно набраться терпения, друзья мои, потому что никто не появится здесь в ближайшее время, чтобы спасти нас. Вряд ли мы сможем привлечь какое-нибудь судно своими сигналами. Когда начинается сезон дождей, Могенас оказывается в полной изоляции. Тем более что он находится в стороне от обычных маршрутов рыболовецких судов и других кораблей…

К этому времени «Дорус Бонте» исчез в вечернем тумане.

На южной оконечности острова наши робинзоны обнаружили заброшенную рыбацкую хижину с запасом торфа и плавника. Груда сухих водорослей вполне годилась вместо сена для довольно удобной постели.

На полках они нашли немного черствого ржаного хлеба, несколько помятых кастрюль и несколько удочек с крючками.

Эме предложил разжечь на берегу большой костер, чтобы привлечь внимание проходящих поблизости судов, но Каплар посоветовал не делать этого.

— Прежде всего, не стоит расходовать дрова, нужные нам как топливо. Потом, что касается проходящих судов, то я уверен, что они если и появятся, то очень и очень нескоро.

Черствый хлеб им приходилось вымачивать в воде, прежде чем он становился съедобным. Вкус у него был жуткий, но никому не пришло в голову выбросить его.

К счастью, весьма полезными оказались удочки и кастрюли.

Через несколько часов они наловили достаточное количество пикши, весьма съедобной в вареном виде.

Прошло несколько дней. Гюстав нашел на сырой поляне грибы, оказавшиеся съедобными. Поджаренные на углях, они показались голодным морякам даже вкусными.

Эме в небольшом болотце наловил жирных угрей, тоже достойных внимания. Тем не менее ситуация для наших Робинзонов становилась все более напряженной. Для Робинзона Крузо остров, на котором он оказался, был накрытым столом. Но Могенас был далеко не таким гостеприимным для своих случайных обитателей. На нем непрерывно лил дождь. Солнце лишь изредка проглядывало сквозь тучи и не могло согреть островитян.

— Через девять дней погода станет лучше, — такой прогноз погоды выдал Эме.

Каплар с сомнением покачал головой. Он знал из прошлого опыта, что хорошая погода в этих краях закончилась вместе с летом. Правда, сезон дождей начался раньше, чем обычно, и дожди, как правило, сопровождались сильным ветром, а иногда и настоящим штормом.

Прошло десять дней.

Жизнь на острове стала невероятно тяжелой. Трое покинутых моряков страдали не столько от холода, сколько от постоянной влажности. Вода не только безостановочно лилась с неба, но и сочилась из почвы, превращая подстилку из сухих водорослей во влажные гниющие груды. Все покрывалось плесенью, как внутри хижины, так и снаружи, и запах гнили стал непереносимым.

Дрова в очаге больше тлели, чем горели, испуская густой дым и почти не давали тепла. К тому же сухие дрова давно закончились. Что касается груды торфа, то он размок и превратился в жидкую грязь.

— Чтобы торф высох, потребуется по меньшей мере несколько недель солнечной погоды, — с раздражением сказал Каплар.

Конечно, морякам не грозила голодная смерть, потому что их выручала рыбная ловля. Но приближался день, когда ни один из них не смог бы проглотить даже кусочек вареной рыбы.

Время от времени на горизонте появлялись небольшие рыболовецкие суда, но ни одно из них не заметило подаваемых с острова сигналов бедствия. Впрочем, они проходили на большом расстоянии от острова Могенас и быстро исчезали в тумане.

Как завершение всех бед, Гюстав и Эме заболели. К счастью, Каплар нашел камнеломку и лишайник, из которых сделал жаропонижающий отвар.

«Только дьявол смог бы спланировать эту историю с такой предусмотрительностью, — подумал он, пытаясь раздуть пламя жалкого костра. — Если бы парням пришлось остаться здесь без меня, их судьба была бы решена меньше чем за две недели. Остается решить, смогу ли я сам продержаться дольше?» Он печально покачал головой, глядя на двух больных матросов, тяжело дышавших на грудах влажных водорослей.

— Корь? Может быть, скарлатина, — пробормотал он. — Боюсь, что это конец…

Ему пришлось силой удержать Гюстава на постели. Юноша с головой, затуманенной горячкой, пытался встать.

— К острову подходит судно… Вот оно, совсем близко! — бредил юноша. — Я вижу бортовые огни… Какое странное судно! Но это не важно, главное, что оно подходит к острову!

Каплар попытался успокоить Гюстава, но тот продолжал дергаться, бормоча непонятные фразы:

— Судно… Скорей поднимемся на борт! Почему мы должны гнить в этой грязи? Ах, какая жара! Дышать, мне нужен воздух, я задыхаюсь!

Каплар не совсем понимавший, зачем он это делает, подошел к двери и распахнул ее. В хижину ворвался водяной смерч, мгновенно вымочивший всех троих. Каплар не обратил на него внимания.

— Мне кажется, что я тоже начинаю бредить! — пробормотал он.

Туман снаружи рассеялся, и заходящее солнце окрасило бурное море в бронзовый цвет.

— Судно! — воскликнул Каплар. — Действительно, это похоже на судно! — Но он тут же замолчал и печально улыбнулся. — Неужели я сошел с ума? Никогда не видел такого странного корабля! Боже мой! Если это судно, то это судно-призрак! Или же…

Гюстав продолжал стонать и бормотать что-то неразборчивое. Каплар машинально протер глаза.

— Бог не должен позволять, чтобы над нами так издевались. Не сомневаюсь, что это все же судно!

Через несколько минут он удостоверился, что Бог действительно не мог допустить, чтобы над бедствующими моряками издевались так жестоко.

В нескольких кабельтовых от берега маневрировал парусник удивительно старинного вида. И Каплар понял, что их заметили.

— Подумать только, что я всегда считал Фарерские острова самым прекрасным местом в мире! — вздохнул Пьер Каплар.

Он сидел на банкетке, заваленной большими кожаными подушками, в самой странной каюте, которую только может представить себе моряк. Длинное узкое помещение с квадратными окнами вместо обычных иллюминаторов, оно походило на внутреннее помещение голландского жилья необычным набором мебели, а также материей, использованной для обивки стен.

Если не считать печурку, пузатую лампу и подушки, а также изысканные блюда, расставленные на столе, — так могла бы выглядеть каюта Летучего голландца.