Я сам стал проводить комбо и был бойцом вроде тех, которых раньше видел только на экране. Я стал больше мыслить, чуть ли не продумывая тактику боя – как до него, так и во время. Удавалось не все задуманное, не хватало навыков.

Мне открылся целый мир: мир силы, смелости, единоборств и сопутствующих эмоций и ощущений. По понятным причинам раньше он мне был недоступен, и я ужасался тому, что мог так и прожить всю жизнь в своем маленьком мирке, не зная радостей настоящих побед – над собой или противником.

«Слабый, неумелый, неопытный боец», – прокомментировал Цхай мой второй проигранный спарринг. Я осклабился – тренер назвал меня «бойцом». Так меня именовал и дядя Миша, но в его случае это было привычкой.

Я – боец. Да, пока слабый, неумелый и неопытный. Боец первого уровня. Ничего, прокачаюсь.

Ведь я – боец.

* * *

Заканчивался январь. Леха, вернувшись из отпуска, умотал в длительную командировку. Перед отъездом он заехал к нам на тренировку, понаблюдал за мной, потребовал держать темп и распрощался.

Отдушиной был Иван. С ним мы общались часто, разговаривали подолгу, в основном о совместной жизни с женщинами. Мой короткий неудачный опыт с Анной не шел в сравнение с Ваниными годами в браке. По его мнению, совместная жизнь – череда обоюдных компромиссов, особенно в начале пути. «На этапе притирки размолвки неизбежны. И тогда очень важно не переходить на личные оскорбления, – советовал он. – Причины ссоры обычно забываются, а обиды – нет».

Ксюша успешно сдала сессию. Я передал дела Лиде, оповестил заказчиков и партнеров, что буду какое-то время недоступен, получил в бухгалтерии причитающиеся отпускные и поехал домой.

Дома царил хаос. В центре комнаты возвышалась гора вещей, рядом с которой сидела зареванная Ксюша. Под горой я приметил подавившийся чемодан. Возле стены располагался объевшийся второй, с не сходившейся местами молнией.

– Ничего не помещается! – констатировала Ксюша. – Я никуда не поеду.

Все это, по ее мнению, было жизненно необходимо в поездке. Еще несколько коробок с туфлями в чемоданы не поместились.

Здраво рассудив, что если везти с собой два чемодана, то назад мы приедем с шестью, я убедил ее брать только действительно необходимое. Все остальное можно было купить на месте.

Мы снова чуть не поссорились, но я стоял на своем, как бездушная сволочь, и полетели мы налегке.

Первые дни были насыщены впечатлениями, начиная с магазинов duty free, где Ксюша долго, облизываясь, ходила вдоль витрин, барселонского аэропорта Эль-Прат и нашего шикарного номера, увидев который, мы долго стояли в онемении, а потом как сумасшедшие стали прыгать на кровати, держась за руки и вопя от радости.

Еще больше впечатлений мы получили от прогулок по красивейшему городу Испании. Долго выбирать, куда сходить и что посмотреть, не пришлось: в Барселоне внимания стоили каждый дом и каждая подворотня. Настоящий калейдоскоп архитектурных стилей, фонтанов, памятников и площадей.

Каждый вечер мы проводили в уютных ресторанах, проникаясь местной культурой и изучая хваленую испанскую кухню.

Мы ходили везде, держась за руки или обнявшись. Я не мог надышаться Ксюшей и радовался ее радости.

Закончилась первая неделя, и Ксюшу потянуло на шопинг. В первый день я терпеливо бродил за ней по магазинам и бутикам, таская многочисленные пакеты с покупками. Под конец дня чувствовал, что прошел не меньше пары десятков километров, и мысленно порадовался, что успел подготовиться, иначе выдохся бы уже на первом круге.

Вечером Ксюша мерила обновки, после чего бережно укладывала их в чемоданы. Тех, что мы взяли с собой, не хватило. Пришлось купить еще три.

На третий день я принялся слегка выражать недовольство. Все это можно было купить и в Питере, а дни драгоценного отдыха мы тратили на шопинг.

Мы поссорились. В тот вечер мы легли спать, не разговаривая друг с другом, и это была первая ночь, когда мы были не вместе.

Утром Ксюша ушла, не разбудив меня. Проснувшись, я не обнаружил ее в номере и принялся искать. Ее телефон был недоступен, в отеле ее не видели. Весь день я провел в поисках, даже не пообедав и постоянно возвращаясь в номер, чтобы узнать, не вернулась ли она.

Наступила ночь, я решил обратиться в полицию. Спустился на ресепшен и попытался объяснить девушке, чего хочу. Тут вошла Ксюша. Я побежал к ней. Она бессмысленно улыбнулась, отстранила меня и направилась к лифту.

В лифте я почувствовал тяжелый запах алкоголя. Ксюшу слегка пошатывало, и, чтобы не упасть, она уперлась локтями в стену.

Мы молча дошли до номера, я открыл дверь, и Ксюша зашла. Снимая туфли, она чуть не упала, после чего добрела до кровати и рухнула на нее. По комнате пополз дремучий запах перегара. Скоро раздался храп.

Я смотрел на нее, злился на ее инфантильность и радовался, что она рядом. Меня мучила ревность.

Всю ночь я стоял на балконе и курил найденные у Ксюши сигареты. Накручивая себя все больше, я еле дождался утра. Мне хотелось как можно скорее помириться с ней, а потом выяснить, где она пропадала, а главное – с кем. С первыми лучами солнца я помчался за цветами.

Вернувшись с большим букетом, я тихонько ее разбудил. Она закрылась подушкой.

– Прости меня, Ксюш.

Из-за подушки выглянули ее глаза, внимательно и сурово посмотрели на меня. Я протянул цветы.

– Прости.

– Воды, – просипела она.

– Сейчас, позвоню, скажу, чтобы вазу принесли, – засуетился я.

– Воды. Мне. Принеси. Идиот.

* * *

Ксюша снова была мила и нежна со мной. В день примирения мы поехали и купили все, что она хотела. В итоге денег оставалось только на то, чтобы нормально провести оставшиеся дни.

О том, как прошел тот день, Ксюша ничего не рассказала, пояснив, что в следующий раз я должен сто раз подумать, прежде чем обижать свою девушку (и пусть это будет мне уроком). Я снова вскипел, но решил не обострять: не хотелось опять мучиться.

Мы загорали, купались, ели, пили, гуляли по городу. Обсуждали место следующей поездки – в последние дни отпуска мы уже мечтали о следующем. Перебирали варианты – Таиланд, Турция, Эмираты, Франция. Жизнь казалась понятной, а цели – приятными. Я расслабился, выйдя из напряженного ритма последних месяцев.

Поссорились по возвращении. Мы были вымотаны перелетом и резкой переменой погоды. Таксисты ломили астрономический счет, я пробовал торговаться. Вот и поссорились. Ксюша буравила меня взглядом, пока я договаривался с таксистами. Не договорился, и она обозвала меня жмотом. Я плюнул, и мы поехали, больше не торгуясь. Довольный таксист высадил нас у моего дома, выгрузил чемоданы и уехал. Ксюша пошла наверх, а я остался на крыльце с чемоданами и пакетами из duty free, думая, как мне их затащить.

Из подъезда вышел Вася, я попросил его помочь. Сосед задумался. Я вытащил из пакета бутылку вина, протянул ему, и он согласился. Вдвоем мы, чертыхаясь, затащили все ко мне на площадку. Я отдал ему вино, и он, что-то мурлыкая, скрылся в своей квартире.