Истошный, пронзающий до самого сердце, крик прервал меня. Он эхом пронесся по Грандальским горам, проникая в каждую расщелину и трещину. Казалось, вой заставил величественные камни содрогнуться от тоски, что звучала в нем. Ярко вспыхнули алые огоньки в пустых провалах узких окон замка на утесе. Следом заревели наши драконы и принялись метаться из стороны в сторону.

— Что происходит? — ошарашенно спросила я.

— Это драконий плач, — прошептал в ужасе Терлак и повернул голову туда, где в облаках темнела самая высокая точка Грандальских гор. — Собирайтесь! — рявкнул он остальным и бросился к суетящемуся Регни.

— В каком смысле «драконий плач»? — я резко схватила за руку Даффи, который проскочил мимо меня. Взгляд дроу стал таким пугающим, что пришлось непроизвольно разжать пальцы. Ярость клокотала в нем, готовая выплеснуться на любого, кто попытается его остановить.

— Что-то случилось с гнездом, леди Сент-Клер, — ответил Дарау. — Так ревет самец, когда погибает его самка и потомство.

[1] Красная шапка — это фейри в единственном числе, за что надо быть благодарным, поскольку он очень опасен и злобен по натуре. Он похож на истощённого человека, почти лысого. С собой он носит острую деревянную косу, которой он бьёт всех, кто внедряется на охраняемую им территорию. Он бродит среди разрушенных замков Лоулэндс и северной Англии. Red Cap (красная шапка) стала красной от крови его жертв. Существует записанные свидетельства тех, кто видел его.

[2] Замок Ованта в реальности называется Данноттар. Это средневековая крепость, которая расположен на восточном побережье Шотландии, в 3 км (2 милях) к югу от города Стоунхейвена и в 24 км (15 милях) от Абердина.

Сохранились записи о том, что в 681 году была предпринята осада крепости Duin, и вполне вероятно, что речь идет о Данноттаре. Кроме того, возможно именно в окрестностях Данноттара в 900 году произошла битва между королём Дональдом II и викингами. Регулярные сведения о замке стали появляться после 1100 года — в этот период король Вильгельм I превратил крепость в административный центр государства.

С начала XII века Данноттар всё чаще упоминается в летописях. Позже, в 1276 году на месте часовни Святого Ниниана была построена церковь, но в 1297 году её захватил Уильям Уоллес и сжёг церковь вместе с укрывшимся в ней английским гарнизоном.

Тишина в ущелье показалась какой-то пугающей и неестественной после криков дракона. Возникало ощущение, будто за несколько минут до нашего появление все живое вымерло на расстоянии сотни матров. Ничего не осталось, кроме журчания горной реки, завываний ветра и хруста ледяной корки на траве под ногами. Даже птиц не было слышно. Хотя когда мы летели, видели несколько стальноклювых орланов.

— К дракону не подходить, никаких действий не предпринимать без приказа, — жестко проговорил Терлак и отцепил мой саквояж от седла, передавая мне в руки. — Ангус и Бакстер, вы охраняете драконов. Готовьте лагерь. Амалия, останешься здесь.

Регни послушно улегся на траву, прикрыл глаза и притворился огромным камнем. Выдавал в нем живое существо только кончик хвоста — он нервно двигался при каждом вздохе. Наши ящеры явно пребывали в состоянии стресса. Возможно, так они выражали беспокойство за сородича.

Странно, ведь мне казалось, что у драконов не приняты какие-либо клановые связи. Они свивали гнезда в отдельных пещерах и редко собирались в стаи. Кроме случаев, когда им грозила большая опасность или голод.

Похоже, гибель кого-то из своих изменяла поведение любого живого существа.

— Я пойду с тобой, — упрямо заявила. Коверен с О’Донелом без споров принялись стаскивать седельные сумки и готовиться к привалу, пока остальные терпеливо ждали МакГиннеса.

Серебро в глазах Терлака стало напоминать ледяные шапки на вершинах гор вокруг нас. Я отчаянно сжала кулаки и вздернула подбородок, намереваясь спорить с ним до последнего. Не знаю почему. Ни Бакстер, ни Ангус не вызывали у меня отторжения. Добродушные шангрийцы вряд ли посмели бы причинить мне вред в отличии Брюса. Собственно, именно из-за Джемисона я решила пойти вместе с командой, игнорируя страх перед величественными горами. Хотя при одном взгляде на крутые склоны и резкие обрывы внутри все замирало. Да и встречаться один на один со взбешенным драконом я точно не хотела.

— Ты останешься здесь, — тихо и жестко повторил Терлак, заставляя меня непроизвольно отшатнуться на полшага. — Самцы скалистых очень агрессивны, когда теряют самку. Он может напасть...

— Именно поэтому я нужна там, — перебила его упрямо. — У вас в команде нет ни лекаря, ни травника. Если кто-то пострадает, я помогу на месте.

Спина едва не загорелась от пристальных взглядов двух рыжих приятелей, которые стали невольными свидетелями нашего спора. Кажется, Бакстер негромко хмыкнул. Или это ветер донес до моих ушей какой-то невнятный звук, очень похожий на смешок.

— Я сказала что-то забавное, О’Донел? — рявкнул МакГиннес, и приятель Бакстера выронил сумку с магическими камнями на землю.

— Ничего такого, лэрд. Просто воздухом поперхнулся, — миролюбиво поднял руки О’Донел, из-за чего куртка натянулась на широких плечах.

— Все равно пойду за вами, — настойчиво заявила я, дабы не дать МакГиннесу вновь начать спор. — У меня хорошие навыки врачевания, а помощь может пригодиться в срочном порядке. Ты знаешь.

Весь остаток пути сюда Терлак пребывал в состоянии близком к ярости. Она ощущалась по напряженной спине и коротким, обрывистым фразам, которые он бросал в ответ на любой вопрос. Наверное, поэтому сейчас так сверкал глазами, искренне желая послать меня куда подальше со всеми ультиматумами.

С шумом втянув воздух, МакГ иннес сжал переносицу, считая до десяти.

— Ты ничего не делаешь без разрешения, — наконец сдался он. Сказал таким тоном, что непроизвольно пришлось выпрямиться. Словно передо мной стоял главнокомандующий войсками и отдавал приказы.

— Хорошо.

— Не споришь, не лезешь на рожон, держишься позади остальных.

— Ладно.

— Что «ладно»? — передразнил мою интонацию МакГиннес.

Я проглотила обиду, но от колкости все равно не удержалась.

— Буду вести себя, как травка на газоне. Красивая, зеленая и покладистая, — елейным тоном отозвалась я, стоило Терлаку опасно прищуриться.

— Сейчас ты меня неимоверно бесишь, — буркнул он, получив в ответ слабую улыбку. — Просто до трясучки.

— Мы еще не поженились, а ты уже повышаешь голос. Знаешь, такое начало отношений не считается хорошей основой для построения крепкого семейного союза, — учительским тоном заявила я, прямо как бывшая наставница.

И боги, да. МакГиннес закатил глаза и громко фыркнул, прекратив наш бессмысленный спор.

По мере удаления от лагеря я успела пожалеть о поспешном решении пойти с остальными. Такого лютого холода я не чувствовала ни в небе, ни в лагере, ни на утесе подле замка Ованта. Несмотря на теплые перчатки из кожи саламандры, куртку, капюшон, повязку и накидку — мороз пробирался в самые незаметные места и щипал за кожу до болезненной красноты. Ноги начинали гудеть, поясницу нещадно ломило от непривычно долгой физической нагрузки. Зубы начали отстукивать жалостливую мелодию, а пальцы едва сжимались в кулак. Приходилось постоянно прятать то одну, то другую руку в складках шерстяного килта, радуясь его размерам. При желании в него можно было закутаться, но, боюсь, это не спасло бы меня от переохлаждения.