Он замолчал, сглотнул несколько раз, проталкивая застрявший в горле слезами не пролитыми комок, и снова посмотрел на Иисуса.

– Если это испытание, то считай, что я его не прошел, – молил он о помощи. – Мне не нужна эта страсть, я чувствую, как она меня разрушает, разъедает, как ржавчина, и боюсь, что поддамся ей окончательно и сгину совсем! – И, не выдержав, прикрыл глаза рукой и попросил: – Я хочу вернуть свою жизнь, хочу домой, хочу к Варюхе, мне нужна моя жизнь, моя жена…

Почему-то стало темнеть в церкви, Юрий не понял, свет, что ли, притушили или погасили совсем? Но становилось все темней и темней, и Костромин уже перестал различать предметы вокруг, и вдруг голове стало тяжело, словно она налилась чугуном, заболела шея, стиснутая болезненным спазмом, застучало быстро-быстро сердце, и все куда-то поплыло…

Он резко вздохнул, приходя в себя, дернулся всем телом, испуганно осмотрелся и понял, что сидит на лавочке возле церкви, а рядом с ним устроился пожилой, благообразный священник приятной наружности с добрыми глазами и реденькой бороденкой и держит Костромина за руку.

– Ну, вот и полегчало, – улыбнулся батюшка и похлопал Юрия по руке успокоительным жестом. – Ничего, бывает. Видать, много на себе черноты несешь, сын мой, коли тебе в храме Божьем плохо стало, – и присмотрелся к Юрию повнимательней. – Или болен?

– Нет. – Юрий усмехнулся невесело. – Хотя как посмотреть.

– Беда какая с тобой приключилась? – по-доброму и искренне заинтересованно спросил батюшка.

А Костромин посмотрел на него… и отчего-то начал рассказывать о той самой «приключившейся» с ним беде. Рассказывал сумбурно, останавливаясь, подбирая слова, вспомнив про свою жизнь с Варей, про то, как впервые столкнулся с Ритой. Он говорил, говорил и все посматривал на священника, боясь, что тот встанет и уйдет по каким-то своим важным делам и не дослушает до конца, не поймет, зачем Юрий сюда пришел.

Но тот дослушал со всем возможным вниманием и вздохнул тяжко, когда Костромин замолчал.

– Как зовут-то тебя, сын мой? – спросил батюшка.

– Юрием.

– А меня отец Афанасий, – представился батюшка и еще раз вздохнул. – Да-а-а, – протянул он задумчиво. – От лукавого эта связь твоя, что и говорить, бесовская эта женщина и зависимость, которой она тебя опутала, бесовская. Злая.

– И что делать? – спросил Юрий, вглядываясь в выражение лица священника.

– Молиться, что ж тут скажешь, – вздохнул в третий раз батюшка и пожал плечами: – Ты за то время, что во грехе блуда живешь, в церковь хоть раз ходил?

– Нет, вот сегодня впервые, – признался Костромин и спросил с большим сомнением: – Что, надо бесов каких-то там из меня гнать? Экзорцизм проводить?

– Да какой экзорцизм! – отмахнулся в сердцах от глупости отец Афанасий и поворчал: – Все такие умные пошли, продвинутые, про изгнание бесов все знают, Интернетов начитались, икнут пару раз, и бегут в церковь: изгоняй из них бесов, батюшка, спасай. Самим надо справляться, жить в чистоте душевной, заповеди соблюдать, молиться и устремляться душой к Отцу нашему Всевышнему.

– За меня жена молится, – грустно усмехнулся Костромин. – Мне тесть сказал, что Варюша регулярно в церковь ходит, свечки ставит и молится обо мне.

– Венчаны с женой? – строго спросил отец Афанасий.

– Венчаны, – подтвердил Юрий.

– Тогда ее молитва самая сильная для тебя, – кивнул довольно батюшка. Помолчал, посмотрел вдаль и заговорил тихим проникновенным голосом: – Женщина, что попалась тебе на жизненном пути, она, конечно, бесовского отродья, но противостоять притяжению ее соблазна ты обязан, если хочешь сохранить себя как личность, душу свою сохранить. Трудно это, но возможно, тебе по силам. Понимать надо, что ничего не происходит просто так и на все есть глубокий смысл и Воля Божья, нашему разумению недоступная. Но Господь всегда дает человеку только по силам его, значит, ты в состоянии справиться с такой напастью. Никому не дано знать, для чего ему то или иное испытание, что в себе, в своей жизни должен преодолеть человек, чтобы подняться душой, очиститься, – перевел взгляд на Юрия, улыбнулся ему светло и похлопал его по ладони, ободряя. – Обращайся к Господу за помощью, молись как умеешь, держи себя в аскезе насколько сможешь, противляйся злу, и Господь поможет.

– Как молиться? В церковь ходить?

– Уж как получится, – повздыхал батюшка. – Можно и без храма, самому молиться, но Бога-то вспоминай и на него надейся. Вон, святой водички возьми, умывайся ей, жилье свое окропи, пей понемногу, особенно когда к той женщине идешь. Не пренебрегай и такими святыми дарами Господа нашего и помощью Его, – снова похлопал по руке и начал тяжело подниматься со скамьи.

Костромин поспешил встать вместе с ним и поддержал батюшку под локоть.

– Для чего-то вам с твоей Варюхой дадено такое испытание, – сказал наставительно отец Афанасий. – Значит, надо его пройти. – И буднично добавил: – Давай благословлю, и пойди водички-то святой возьми.

И показал Юрию, как правильно сложить ладошки для благословения, перекрестил и напутствовал:

– Сопротивляйся, Юрий. Только сопротивляйся не женщине той, а темноте в самом себе, за которую она тебя к себе и привязывает. Свою душу чисти и о ней беспокойся. – И перекрестил еще раз: – Господь с тобой!

Вернувшись в гостиницу, Костромин выпил полстакана святой воды, улегся на диван, открыл ноутбук, решив поработать, и практически сразу заснул.

Первый раз с того момента, как ушел из дома, ушел от Варвары, он проспал с позднего вечера до позднего утра глубоким, мертвым каким-то сном.

Все это время после ухода от жены Юрий регулярно два раза в неделю созванивался с тестем и расспрашивал, как дела у них с Лидией Андреевной и главное – как там Варвара. От Леонида Николаевича он и узнал, что Варвара рисовать не может, и это было еще одним тяжким камнем на душе Юрия, еще одной долей вины, прибивающей к земле.

В октябре у Вари день рождения и годовщина их свадьбы. Костромин позвонил тестю справиться о ее делах, и Леонид Николаевич сообщил, что они с женой собираются лететь в Сочи к дочери на день рождения. Будут только вчетвером, больше она никого видеть не хочет.

Родня вся в своих делах-заботах, а общие друзья Костромина с Варварой затихарились и как-то попропали – ждали, наверное, чем закончится их непонятное расставание: окончательным ли разводом или возвращением блудного, в прямом смысле, мужа в семью. Вот тогда можно будет и принять чью-то из супругов сторону и разделиться – кто с ним дружит, кто с ней. И ведь, скорее всего, все к нему перебегут, у Варвары Костромин был и за подруг, и за друзей, ну и кое-кто из общих знакомых по материальным соображениям к нему переметнется, есть и такие расчеты в людях – он-то какой-никакой, но бизнесмен, и с каждым днем все более успешный, а Варя все еще начинающая художница с пока очень туманной перспективой.

Как ни грустно, но это реалии жизни и ничего с ними не поделаешь. Всегда так. У всех расстающихся пар.