class="p1">Шарлотта швырнула в меня запачканную тряпку. А я не смогла быстро увернуться, поэтому крошечные белые кусочки посыпались мне на джинсы. Мой свирепый взгляд на лучшую подругу был весьма красноречив.

Она никак не отреагировала.

Дикки снова срыгнул, чем заслужил потирушечки носами от своей навязчивой мамаши.

— Я очень давно тебя знаю, и выстояла на посту твоей подруги, пока одни твои неудачные отношения сменялись ещё более неудачными отношениями.

— Да ну!

— Говорю тебе, я не припомню случая, чтобы ты когда-либо была так увлечена мужчиной. Ты была такой… весёлой, наверное, каждый раз, когда мы разговаривали, пока ты была в Калифорнии. Или правильнее, неожиданно весёлой. А теперь на тебе лица нет.

— Лица нет? — я чересчур громко фыркнула. — Вряд ли.

Теперь уже она многозначительно свирепо смотрела на меня.

Вот что отличает настоящих друзей. Нет нужды раскрывать секреты, чтобы интуитивно чувствовать что-то неладно. Уже давно Шарлотта развила в себе способность читать мои эмоции, как пьесы.

— Да ты достала уже! Я и понятия не имею, зачем я здесь, позволяя твоему вопящему младенцу блевать на меня, пока ты рассказываешь обо мне небылицы.

Она безмятежно улыбалась.

— Дикки, несомненно, делает такие вещи. И это называется срыгиванием.

Я глубже уселась в мягкий цветастый диван, ворча:

— И всё же.

— Что я пытаюсь донести, так это то, что он нравится тебе. И я думаю, это дико пугает тебя, особенно при том, что ты должна выйти замуж за того, к кому ничему не испытываешь.

Ещё одно точное заявление. Мне было страшно от переполнявших меня эмоций к Кристиану.

— Ладно. Он нравится мне. Довольна?

— Думаю, он даже больше, чем нравится, так?

— Боже мой, Лотти! Разве мало признания, что он мне нравится?

— Хорошее начало, — она передала мне Дикки, чтобы налить нам по свежей чашке чая. Мы с дитём начали соревноваться, кто кого переглядит: я суживала свои глаза, он округлял свои, и — осмелюсь признать это — его это веселило.

— Сейчас, — продолжала Шарлотта, — мы должны поработать над тем, чтобы ты призналась, что втюрилась в него.

Я сникла до тихого:

— Я знаю его меньше месяца.

— Вот и славно, Эльза. Любовь с первого взгляда — мощная штука.

— Помнишь? Как и страсть с первого взгляда.

Она шумно вздохнула.

Я провалила соревнование в гляделки, отведя взгляд первой, чтобы закатить глаза на подругу. Дикки отпраздновал победу тем, что добавил слюны к тому срыгиванию на моих джинсах. Даже не стала пытаться убрать её, потому что была уверена, до того, как мой визит подойдёт к концу, он решит обогатить свою коллекцию ещё какой-нибудь своей жидкостью. Так что я заправила его в сгиб своего локтя и легонько покачала взад-вперёд, пока он не заурчал в удовлетворении.

— Сколько раз мне ещё нужно сказать это? Кристиан предельно ясно выразился насчёт того, что не желает отношений.

— Как и ты, помнится.

— Всё так.

— Он не хочет отношений конкретно с Изабель.

Я снова хрюкнула неподобающе даме.

— Точно, как и ты не хочешь отношений конкретно с Матье.

Я сдерживала позыв к рвоте. Благодаря Дикки, сегодня в этой комнате рвотных масс было уже достаточно.

— Тем не менее, между вами двоими что-то происходило.

Я молчала. Было бесполезно отрицать. Всё равно она знала бо̀льшую часть этой жалкой истории. Я сломалась спустя два дня после возвращения и рассказала ей, не в силах более хранить всё это в себе.

— Ты уже говорила с Изабель?

— Так как мы живём в одном дворце, то разговариваем каждый день.

— Умно. Только я имела в виду, обсуждали ли вы с ней то, как ты с её новоиспечённым женихом… — Шарлотта многозначительно поводила бровями.

— Не очень-то хочется заводить такой разговор. Как можно такое рассказывать сестре?

— Если близится их свадьба…

Я вздрогнула сильнее, чем хотела бы, отчего малыш закопошился у меня на руках.

— Она должна знать о том, что творится между вами. Чтобы не было неловкостей по праздникам.

Обсудим мы это или нет, неловкости гарантированы.

— А что с Принцем Матье?

— А что с ним?

— Вы обсудили всё это друг с другом?

— Я высказала своё мнение на этот счёт весьма доходчиво.

Её губы сжались, пока она подбирала слова.

— Что вы тогда будете делать?

— Мы с Мэтом?

— Вы с Кристианом, — она аккуратно поправила.

Я вжалась головой в цветастый диван.

— Что тут сделаешь? Он женится на моей сестре, — я сделала паузу. — Что ещё важнее, он является Наследным Великим Герцогом, — мне не терпелось встать и начать ходить по комнате, но именно в этот момент глазки Дикки решили потихоньку закрываться. Я прошептала в ярости, — А я Наследная Принцесса.

— Об этом мне хорошо известно.

Когда я говорила ей:

— Этому никогда не быть, — я еле сдерживалась, чтоб не расплакаться.

— Не узнаешь, пока не попробуешь.

Долгие секунды я таращилась на люстру и деревянные балки на потолке, пока ребёнок в моих руках спал и пускал довольные слюни. Но потом меня понесло, когда я рассказала ей всю правду, которая стучалась в мои двери почти каждую секунду, как только я поняла, что в действительности чувствовала к Кристиану.

— Чтобы быть вместе, кому-то из нас пришлось бы отказаться от короны. И нельзя, просто взять и объединить вместе две наши страны. Чтобы быть с Кристианом, надо быть готовым к последствиям, гораздо более ужасным, чем просто игнорирование указов наших государей. Один из нас уже не сможет быть тем, кем был всегда, и для чего был рожден. Как мы выберем того, кто пойдёт на это? Кто из нас захочет это сделать? Моя сестра, как ты сама хорошо знаешь, пусть наедине, но неоднократно заявляла, что у неё нет никакого желания занимать трон. Его брат — законченный плейбой, который… признаться, я не очень-то хорошо его знаю… Но он не создаёт впечатления человека, готового к серьёзной работе, — я тяжело сглотнула. — И, даже если мы решим, кто из нас отречётся, как он потом объяснит своему монарху и стране, что нужно выбрать другого наследника, потому что любовь важнее обязательств, лежащих на тебе с рождения? — и далее смягчившись, — Если, конечно, он чувствует ко мне то же, что и я к нему.

Голос подруги был мягким и понимающим.

— Что ж. Всё-таки ты думала об этом.

Теперь я сопела. Блин, Шарлотта и её потребность всегда давить эмоционально, пока я не расколюсь. И чёртов Кристиан, и его… весь он. Почему ему надо быть таким замечательным? Почему он не может быть скучным, или высокомерным и бесящим как многие другие привилегированные мужчины из моего окружения?