отложить все дела из-за болезни. Приношу свои извинения за причинённые неудобства.

Эту историю придумал для меня Паркер дабы объяснить недавнее отсутствие. Да и не я был основным предметом внимания Отем. Она повернулась к брату и сказала:

— Поглядите-ка, кто нарисовался!

Он поднял свой бокал, отказываясь следовать назревшему к тому моменту правилу приличия.

— Отем.

Я был не шибко рад присоединившейся к нам леди, но, казалось, не существовало ни одного варианта тактично предложить ей убраться подальше. Поэтому жестом я указал на стул за нашим столом. Она кинула на пол свою сумочку, украшенную бисером, и мы оба сели.

— Выздоровели, Ваше Высочество?

Лукас пнул меня под столом, поэтому я кашлянул и слегка поколотил себя в грудь.

— Мне намного лучше, спасибо.

Она подняла изящную руку, давая знак официанту.

— Забавно, но я и тебя не наблюдала всю прошлую неделю, Люк, — её глаза сузились при взгляде на моего брата. — Ты тоже болел? Или, наверное, снова шалил где-то пьяный, в чём мать родила?

— Мы как домино, — с его языка слетала ложь. — Вся семья, за исключением Его Королевского Высочества. Сначала один заболел, потом другой… и глазом не успели моргнуть, как почти всех нас приковало к постели.

Её тощая бровь резко вздёрнулась на лоб, пока она хладнокровно рассматривала его. Её губы скривились в отвращении.

Теперь пришёл его черёд притворно кашлять, явно переигрывая, чем привлёк внимание тех, кто находился неподалёку.

— Всё ещё в лёгких.

У меня загудел телефон. Я вынул его из кармана и прочитал: «Горячее какао в Ваттенголдии совсем не то, что в Калифорнии. Странно, правда?»

Я отодвинул свой стул и сказал им:

— Мне нужно ответить на звонок.

Лукас метнул на меня злобный взгляд, но я и бровью не повёл. После чего я пробрался к дальнему углу небольшого паба, а оттуда направился на кухню. Свен, владелец-повар, махнул в приветствии. Я поднял вверх телефон, и он побрёл на перекур.

Я набрал номер Эльзы. Весь день мои пальцы чесались это сделать, но я знал, что она, как и я, скорее всего, целиком погрязла во встречах и собраниях. Нас не было неделю, поэтому, если её график хоть чем-то напоминал мой, ей приходится многое навёрстывать.

Она ответила после второго гудка, и, честное слово, я весь растаял в чёртову лужу прямо посреди мизерной кухни Свена, как только услышал её голос.

Чёрт меня побери. Я совсем потерял голову из-за неё.

— Ты пьёшь какао без меня?

Лёгкий смешок донёсся из трубки, и это был подарок, такой сексуальный, такой чертовски потрясающий подарок.

— Шарлотта приготовила днём во время нашего брифинга. Как я могла отказаться?

— Понимаю, ты же член ОПГКЧКС.

Она довольно долго размышляла, отчего моя ухмылка только ширилась. Наконец, я услышал звук щёлкнувших пальцев.

— Общество пьющего горячее какао члена королевской семьи?

— Пьющих, — поправил её я. — Потому что в обществах должно быть больше одного члена.

Мне снова был дарован офигительно нереальный смех, после которого мне жутко захотелось сесть в самолёт только для того, чтобы услышать его вживую.

— Я так понимаю, ты не пьёшь сейчас горячее какао?

— Увы, сегодня я пью стаут. Мы с Лукасом в нашем любимом пабе. Что ты ещё делаешь без меня, кроме распития горячего какао?

— Скучаю по тебе, — было тем, что она сказала.

За всю жизнь я не испытывал того, что происходило в моей груди: она раскрылась, при этом кости и мышцы отстранились так, что орган, поддерживавший во мне жизнь, теперь целиком и полностью обнажился. И я чувствовал это сейчас, когда слышал в голосе Эльзы ранимость, в то время как она говорила мне — впервые за всё время — что я значил для неё.

Я всегда знал. Предполагал, хоть и не озвучивал. Ведь это я и она! Мы сразу нашли общий язык. Мы были на одной волне. Мы родственные души.

Она скучала по мне.

Я прислонился к двери, служившей чёрным входом, и закрыл глаза. Если бы только она стояла здесь, передо мной. Или если бы я был там, напротив неё.

— Я тоже скучаю по тебе, Эльз.

Глава 42

Эльза

Карапуз выбрал момент, когда Шарлотта сказала: «Это ужасно глупо с твоей стороны», чтобы выплюнуть на её шелковую блузку то, что оказалось творогом.

Чудесно.

Шарлотта собиралась приехать утром во дворец ради нашего брифинга, но я была слишком дёрганой и нуждалась в прогулке, особенно после того как, завтракая вместе с организатором свадеб, мама загнала меня в угол, как лису в курятнике. Хотя нет. С двумя организаторами, ведь у неё же две дочери, которых она с пеной у рта старается выдать замуж. Целую неделю после возвращения в Ваттенголдию. Всю. Чёртову. Неделю. И теперь Её Светлость находится в режиме планирования полномасштабной свадьбы.

И вот я здесь, спрашиваю себя, почему я сбежала именно сюда. Потому что наблюдать за тем, как одного рвёт на другого — маму или не маму — было очень отталкивающим зрелищем.

— Я, кстати, о тебе говорю, — Шарлотта показала на меня рукой, державшей подозрительно сырой слюнявчик. А радостному Дикки она пролепетала тошнотворно милым голоском:

— Не о тебе, дорогой.

Я отвела от себя ту материю.

— Что глупого-то? Я здесь уже целую четверть часа, и всё, что мы успели обсудить, это погоду и распорядок дня Дикки.

Она потёрлась носом о носик малыша, одновременно похлопывая его по спинке.

— Ты раскисла.

— Уж точно я не раскисла, — ведь да?

Ладно, может, и раскисла, но только самую малость. Но, учитывая, что мне пришлось провести час с матерью, с ещё более возбуждённой Изабель и парой организаторов свадеб, а также пережить натянутый разговор с Мэттом по телефону, Шарлотте повезло, что я раскисла, а не рвала и метала.

И всё же она права, чтоб её! Боюсь, что впереди меня ожидает что-то вроде ломки, раз я так жестоко скучаю по Наследному Великому Герцогу Эйболенда.

— Ты раскисла, — повторила она спокойно, — и это глупо.

То, что она права, не означало, что я стану марионеткой в её ловких, но коварных ручонках.

— Лотти, очень вкусные сэндвичи.

Ребёнок позволил себе звучную отрыжку. О да, Казанова!

Шарлотта прекратила свои похлопывания.

— Я знаю, что мои сэндвичи-шмедвичи вкусные. Я говорю о твоём Прекрасном принце.

Без должной для леди грации я запихнула остатки огурца и мелкие комочки сливочного сыра себе в рот.

— Он неэлмеипекасныйпинц.

Теперь стало ясно, что у моего личного секретаря не было в планах обсуждения графика на предстоящую неделю. Допрашивать будут меня.