— Что?

— Люси здесь, дорогая. Но я ее не звала. Честное слово. Она явилась без приглашения, вся такая напомаженная, даже не позвонив. Говорит, что хочет видеть тебя. А как Марианна?

— Спит. Что удивительно, с учетом произошедшего.

— Очень рада это слышать. Бедняжка, она такая эмоциональная.

Элинор отложила полотенце.

— Марианна защищала меня.

— Знаю, дорогая. Очень мужественно с ее стороны. Хотя вечер, конечно, был испорчен. Так что же мне делать с Люси?

Элинор вздохнула. Она собрала волосы в небрежный конский хвост и стянула его резинкой.

— Наверное, придется выйти к ней.

Миссис Дженнингс показала рукой на ее пижамные штаны и серую футболку.

— В таком виде?

— Знаете, миссис Джей, я не собираюсь наряжаться ради Люси.

Миссис Дженнингс заговорщицки улыбнулась.

— О да, дорогая, я понимаю. Пойду сварю вам кофе.

Элинор обернулась и посмотрела на нее.

— Большое вам спасибо, но, если честно, я не хочу, чтобы она задерживалась.

— Так-так…

— Сами знаете, мне надо возвращаться в Девон и я…

Миссис Дженнингс остановила ее, подняв вверх ладонь.

— Ты никуда не поедешь в пижаме и без завтрака. Ты и так бледная, как привидение. Кстати, о бледности: ты обратила внимание, как выглядел Билл прошлым вечером, когда Марианна…

— Да, — коротко ответила Элинор.

— Ладно, — сказала миссис Дженнингс. — Ладно. Мне не следует соваться не в свое дело. Шарлотта постоянно мне об этом твердит. Вот с ней можно болтать о чем угодно. Что ж, Элинор, дорогая, твое дело сейчас — это явиться в гостиную при полном параде, с макияжем и в каких-нибудь модных туфлях. Так что вперед и покончим с этим, договорились?

— Элли! — вскричала Люси, вскакивая с дивана.

На ней были джинсы в обтяжку и туфельки на шпильках; длинные шелковистые локоны ниспадали на плечи.

Она схватила Элинор за запястья.

— Правда, было здорово?

— Здорово?

— Прошлым вечером! Все прошло на ура, да? Она была со мной так мила! Боже, Элли, ты не заболела? Ты выглядишь… выглядишь…

— Ужасно?

— Ну… не то чтобы… я не хотела… Ты что, всю ночь просидела с сестрой?

Элинор попыталась освободиться от ее рук.

— С Марианной все в порядке, спасибо.

— Я просто подумала… — начала было Люси.

Элинор в упор поглядела на нее.

— У нее все хорошо, — сказала она. — Марианна спит.

Люси сделала медленный глубокий вдох и, с подчеркнутой любезностью, произнесла:

— Я очень рада.

— Да. Хорошо.

— Элли?

— Что?

— Правда, она прекрасно отнеслась ко мне вчера?

Элинор была не в том настроении, чтобы церемониться.

— Кто? — спросила она.

Люси, слегка качнувшись на каблуках, опустилась обратно на диван.

— Мать Эдварда, кто же еще.

— Мать Эдварда?

Люси наклонила голову, так что локоны закрыли ее лицо.

— Мы так славно с ней пообщались! Она столько времени мне уделила — и Нэнси тоже. И твоя свояченица о нас все время заботилась — Фанни, я в нее просто влюбилась! Ты видела ее туфли?

Элинор уселась в кресло напротив и, подавшись вперед, сказала:

— Люси…

— Что?

— Люси, — повторила она, — их любезность не имела под собой никаких особых оснований. Я не понимаю, чему ты радуешься: они же не знают про вас с Эдом — так ведь? — и отнеслись к тебе хорошо вовсе не по этой причине.

Люси отбросила волосы назад.

— Я знала, что ты так скажешь!

— Это же очевидно! — обороняясь, воскликнула Элинор.

Люси склонилась к ней.

— Элли, послушай. Я понимаю, что ты мне немного завидуешь, потому что для меня все складывается наилучшим образом, но они и правда меня полюбили. Я в этом уверена. Так что не старайся испортить мне настроение; я знаю, что понравилась им. А я от них просто в восторге! Почему ты не рассказывала, какая замечательная у тебя свояченица?

Элинор ничего не ответила. Люси вгляделась в ее лицо.

— У тебя что, похмелье?

— Нет, — сквозь стиснутые зубы прошипела Элинор.

Люси соскользнула с дивана и опустилась на колени перед ней. Потом попыталась взять Элинор за руку.

— Элли, ты потрясающая подруга. Даже не знаю, чем я заслужила такую новую, замечательную, лучшую подружку, как ты. После Эда ты для меня самый главный на земле человек, честное слово, хоть мы и знакомы каких-то несколько месяцев.

— Прошу тебя, встань.

Люси протянула руку, словно собиралась провести ладонью ей по лбу.

— Не надо, — остановила Элинор. — Нет.

Люси вздохнула. Она поднялась на ноги — не без труда, с учетом высоких каблуков.

— Бедненькая моя, — сказала она. — Ты такая милая, и все равно совершенно одна. Представляю, как тебе тяжело видеть перед собой девушку вроде меня, перед которой открывается блестящее будущее, да еще и с новыми друзьями, такими как Фанни. Надеюсь, ты передашь Фанни, что я считаю ее восхитительной.

Элинор молча смотрела на ковер под своими босыми ногами.

— Я знаю, что понравилась ей, — повторила Люси, все еще стоя над Элинор. — Тут невозможно ошибиться. И матери Эдварда тоже. Я-то думала, меня ждет ледяной прием — все говорили, у нее репутация настоящего чудовища…

Внезапно она замолчала.

— Что это? Звонят в дверь?

— Возможно.

— И кто это может быть?

Элинор подняла голову.

— Понятия не имею. Наверное, кто-то из друзей миссис Джей. Билл, например.

— О, ну конечно, — многозначительно сказала Люси, — Билл пришел узнать, как дела у Марианны.

Дверь в гостиную распахнулась: на пороге стояла миссис Дженнингс с подносом в руках, а за ее спиной, растрепанный и не выспавшийся настолько же, насколько Элинор — хотя той лучше удавалось это скрыть, — возвышался Эдвард Феррарс.

— Ну вот! — провозгласила миссис Дженнингс. — Одна одетая девушка, одна раздетая, один молодой человек и три чашки кофе!

Она вошла в комнату и поставила поднос на низенький стеклянный столик возле телевизора. Ни Люси, ни Элинор не проронили ни слова. Эдвард застыл в дверях, разглядывая потолок.