– Я все помню. Но я нашла более удобный и безопасный способ. Вы подойдете к задней стороне института и найдете подвальное окно. Я подам из него знак, чтобы вы не ошиблись, а потом передам через окно картину.

– Хорошо, – проговорил мужчина после недолгого раздумья. – Только за картиной прибуду не я сам. За ней придут мои люди. Когда?

– Как можно скорее! – решительно сказала Соня. – Пока в музее никого нет.

– Через час.

Она хотела еще что-то сказать, но из трубки уже доносились сигналы отбоя. Тогда Соня спрятала мобильник, завернула картину в заранее приготовленный холст и отнесла в кладовку к тому самому окну. Перед тем как уйти, она еще раз проверила шпингалет и убедилась, что окно открывается.

Едва она успела вернуться в главный зал музея, как там появился Луций Ферапонтович. Он взглянул на девушку тем же странным взглядом, потом пристально посмотрел на картину.

Сердце в груди у Сони тревожно забилось. Неужели он заметил подмену?

– За время моего отсутствия никто не приходил? – спросил старик рассеянно.

– Нет, никого не было.

– Можете пойти перекусить, я здесь побуду.

– Нет, у меня есть еще кое-какие дела. И вообще, я сегодня на диете, – соврала Соня.

– Вот как? – Луций Ферапонтович снова взглянул на нее с тем же странным выражением и ушел в свой кабинет.

А Соня отправилась к кассе, которая сегодня пустовала по причине болезни племянницы Марфы Матвеевны. Племянница слегла с температурой и прекрасно справилась бы без тетки, если бы не двое близнецов двух с половиной лет. Эти, разумеется, не давали матери прилечь ни на минуту, так что Марфа Матвеевна позвонила, что застрянет у хворающей племянницы на целый день, а может, и завтра не придет.

На кассе был телефон, и Соня набрала номер Надежды Николаевны. Она боялась вести разговоры по своему мобильному: вдруг ее вездесущий наниматель сможет их подслушать? И хотя Надежда от этой мысли отмахивалась, именно она и посоветовала воспользоваться телефоном на кассе.

– Договорились на полвторого, – еле слышно проговорила Соня в трубку.

– Вас поняла, – четко ответила Надежда. – Начинайте операцию, все остальное беру на себя!

Поскольку находилась она в это время в клинике якобы в ожидании главврача Олега Ивановича, никто из окружающих не удивился, услышав ее слова. Мало ли о какой операции идет речь, кругом одни доктора…

Затем Надежда стала рыться в своей сумке и в самом дальнем кармашке нашла клочок бумаги с телефоном сотрудника полиции, который ведет дело о наезде на Вадима Напольного. Телефон этот она записала в свое время совершенно машинально и спрятала потом в сумку, чтобы муж не нашел и не стал спрашивать, к чему ей номер какого-то полицейского и что может его жену с этим полицейским связывать. Как уже говорилось, муж Надежды очень не одобрял ее увлечения всевозможными криминальными загадками.

Чтобы не пользоваться мобильником, а то шустрые менты вычислят ее в момент, Надежда попросилась позвонить у девушки за стойкой при входе. Та протянула ей переносной телефон.

Этот разговор Надежда провела полушепотом. Она произнесла в трубку несколько фраз и на последующие вопросы отвечать не стала, просто отключилась.

Капитан полиции Русаков положил телефонную трубку и повернулся к своему коллеге Белякову.

– Женщина звонила, – проговорил он голосом человека, который только что закончил разгружать вагон муки и увидел, что его ждет еще один, точно такой же, только мука на этот раз не пшеничная, а ржаная.

– Молодая? – меланхолично осведомился Беляков.

– Вряд ли, – машинально же ответил Русаков и продолжил уже более осмысленно: – Да при чем здесь это? Молодая, старая… Говорит, что знает, кто сбил того человека на Постышева. И еще, что эти же люди сегодня совершат кражу в районе Почтамта, в Чертогонском переулке. Надо ехать. Есть возможность взять их с поличным.

Наезд со смертельным исходом на улице Постышева тяжелым камнем висел на шее у Русакова и Белякова. Даже не камнем, а мельничным жерновом. Как назло, при том наезде присутствовал корреспондент крупной городской газеты, и в тот же день в газете появилась статья под хлестким заголовком «Куда смотрит полиция», а непосредственный начальник доблестных капитанов взял это дело под свой персональный контроль. И дал им на расследование одну неделю.

– Это уже третий звонок за два дня, – напомнил коллеге Беляков. – Вчера мы с тобой рванули по звонку, еще и группу захвата по тревоге подняли. Помнишь, чем все закончилось?

Русаков очень хорошо помнил. Они подкараулили подозреваемого возле подъезда, группа захвата произвела задержание по всем правилам, как говорится, без шума и пыли. Но когда задержанного доставили в отделение, выяснилось, что у него стопроцентное алиби: в момент совершения наезда он находился в служебной командировке в стране с красивым названием Кот д’Ивуар. Сигнал в полицию поступил от его соседки, которая была на него зла из-за кота. Этот своенравный кот, видите ли, регулярно проникал на балкон соседки и объедал у нее традесканцию и цветок с длинными перистыми листьями, называемый в народе «тещин язык».

– Что, еще раз хочешь перед ребятами из группы захвата дураком выглядеть? – спросил Беляков.

– Неа, – вздохнул Русаков, почесав в затылке, – очень не хочу. Но ехать все равно надо. Других реальных зацепок у нас нет, а шеф не отстанет, ты же его знаешь.

– Ты хоть пробей этот звонок, – посоветовал Беляков напарнику.

– Да ребята из технической службы сейчас каждый звонок на наш номер пробивают.

– Каждый? – Беляков изменился в лице. – А мне же сюда Ленка звонила!.. Вот, блин, еще настучат жене! У нее в техотделе приятельница, Люся Спиридонова!

– Думать надо, – мстительно проговорил Русаков. – Зачем ты ей этот номер дал? Звонила бы на мобильный.

– Ага, все звонки на мой мобильный жена проверяет. Обложила, понимаешь…

Разговор грозил затянуться и уйти в сторону, но Русаков прервал его волевым усилием:

– Как хочешь, а ехать надо. Можем на этот раз не вызывать группу захвата. Если это ложный вызов – меньше позора, а если не ложный… как-нибудь сами справимся.

– Может, хоть звонка из техотдела дождемся? – тоскливо проговорил Беляков.

– Некогда! – отрезал напарник. – На мобильный мне позвонят.

Через полчаса они сидели в машине, припаркованной неподалеку от бывшего особняка барона фон дер Везеля, и внимательно следили за переулком.

– Зря только время тратим, – уныло протянул Беляков, доставая из кармана пакетик с орешками. – Пустой номер! Сколько мы здесь еще проторчим? У нас там, может, разгул преступности, а мы время впустую тратим…

– Дай орешков, – попросил напарник.

Капитаны дружно захрустели, и в это время в кармане у Русакова зазвонил мобильный.