Управляя «Следопытом», я оказался рядом по воле случая и взял ее на броню. Шайе пришлось путешествовать со мной в тыл, стоя на поворотной надбедренной платформе и цепляясь за скобы на поверхности корпуса, предназначенные для ремонтников. Другого способа спасти ее в тот момент, среди царившего вокруг хаоса разрушения, просто не существовало. Бег «Следопыта» длился считаные минуты, включая несколько стометровых прыжков на реактивных установках, и каждую секунду я боялся, что Шайя сорвется, не выдержит сумасшедшей тряски. Я прямо чувствовал, как в ее ушах ревет ледяной ветер, вгрызаясь в ничем не защищенные руки и кожу лица. Когда подоспевшие спасатели принялись отдирать ее от скоб, она уже ничего не чувствовала, висела на роботе без сознания, вцепившись намертво. Но она осталась жива, и это было главное, а медики ее быстро поставили на ноги…

Судьба… Я слишком часто сегодня повторяю это слово, и все же судьба словно дала мне второй шанс наверстать упущенное. И если Шайя найдется, то теперь я предоставлю ей более комфортабельное средство для перевозки. Нет, не так — «когда» найдется, а не «если». Я отыщу ее обязательно. Интуиция… Нет, даже не она, а что-то за ее пределами говорило, что Шайя еще жива.

Пока же я несся на семидесятитонном «Скорпионе», тщательно просеивая окружающее пространство радаром и мультиспектральными сенсорами, но никаких признаков чужаков вокруг не засекал. Скрывающие технологии не бывают абсолютно совершенными, и при определенных методах можно выявить накладки в подмене реального изображения фальшивым, поэтому бортовой комп трудился вовсю, применяя эти самые методы. Картинки на экране сканера сменялись одна за другой с пятисекундным интервалом, необходимым на очередной анализ поступающих данных и их обработку процессором. Любое движение, тепловые и звуковые следы — все подвергалось тщательному анализу. В режиме инвариантного сканирования окружающий мир то бледнел, то наливался тьмой, то становился слепящим, как на негативе, вместо облика знакомого ущелья сканер словно выдавал пейзажи каких-то незнакомых планет…

Зато впереди, там, где, по всем расчетам, должна находиться Шайя, чужаки присутствовали. Тревожный факт. Разведракеты с базы «Зеро» методично сновали вдоль ущелья — их остроносые силуэты проносились мимо на пламенных хвостах, сосредоточенные в высокотехнологичных телах датчики жадно вбирали всю доступную информацию по пути следования. Информация предназначалась не для меня, а для наблюдателей с базы «Зеро», присматривавших и за моим «Скорпионом», и за чужаками, но я не упускал случая подключаться к ним и снимать дармовые сливки. Благодаря разведракетам я точно знал, где находятся передовые порядки врага, что избавляло меня от необходимости тратить свой запас разведракет, хотя в загашнике «Скорпиона» их имелось целых пять штук. К тому же ракеты, которыми укомплектованы боевые роботы, другого типа, и толку от них будет немного, электромагнитные импульсы чужаков скорее всего сожгут их начинку еще до того, как она успеет распылиться по небу и начать трансляцию. Впрочем, от ракет с базы толку тоже было не очень много — они просто гасли, подлетая к месту дислокации врагов, не успев передать ни одного кадра с их изображением. Но уничтожая разведракеты базы, не позволяя взглянуть на себя их оптике, чужаки тем самым выдавали свое местоположение — метод отрицательного наблюдения тоже по-своему результативен.

До конечной цели пробежки оставалось около шести километров — всего несколько минут хода для «Скорпиона», если бы я топал по прямой ровной дороге. Учитывая рельеф — в несколько раз дольше. И целая вечность для пилота в коконе жизнеобеспечения боевого робота, поток сознания в боевом режиме всегда течет на порядок быстрее. А сейчас я несся по полю давнего сражения. Ущелье Двух Рук получило название благодаря причудливому горному образованию — время, вода и ветер, тысячелетиями разрушая более слабые горные породы, когда-то выточили между склонов на головокружительной высоте каменную арку длиной более чем в двести метров. Теперь от нее остались только воспоминания и обломки «рогов» по обе стороны ущелья. Минувшие годы смягчили следы разыгравшегося некогда здесь боя, кое-где трава и кустарник затянули воронки, образовавшиеся среди холмов от разорвавшихся снарядов и лазерных ударов. В одной из огромных воронок, пробегая мимо, я обнаружил останки «Мстителя» — семидесятитонного кработа, имевшего самое прямое отношение к тому бою и моему личному прошлому. Разрушенный гигант лежал на боку, наполовину погрузившись в землю, треть торса просто отсутствовала. Давний взрыв изнутри едва не разорвал его пополам, и теперь сквозь чудовищную дыру виднелись покрытые гарью и земляными наносами оплавленные внутренности. Прикончил израненного кработа массированный ракетный залп, выпущенный с «Рубилы». Мощь удара потрясала. Черно-белое от взметнувшейся земли и рванувшегося ввысь пламени соцветие войны поднялось там, где только что был мех, а когда погасло пламя и осыпалась вниз земля, кработ лежал на боку в глубокой чадящей воронке — словно сваренное вкрутую яйцо на раскаленной тарелке. Диагностика состояния показывала, что пилот жив, но кработ не поднимется, минутой позже его добьют снаряды «химер» вражеского пятидесятитонного «Молота». Маране, управлявшей этим роботом, удалось катапультироваться чудом…

Удивительно, что я вообще обнаружил эти останки, ведь от других роботов, схлестнувшихся здесь в финальном сражении, не осталось даже намека. То ли «Мститель» оказался разрушен до такой степени, что на его «запчасти» не позарились даже старьевщики, то ли Совет Старейшин Пустоши решил оставить его здесь в назидание потомкам. Смотрите, детки, как не надо делать…

Разработав тот памятный план сражения, мы заминировали Рукав заранее, а в ходе боя взорвали его, обрушив на врагов тысячи тонн породы. Это почти сработало. Почти — потому что обрушение произошло раньше намеченного срока, из-за досадной случайности… В том бою в нашем распоряжении оказались два тяжелых и один штурмовой роботы — «Вурдалак», «Мститель» и «Костолом», серьезная сила, которой можно защитить ущелье, а противостояли нам четыре вражеских меха — легкий «Кровавый Гончий», два средних «Молота» и один суперштурмовик — девяностотонный «Рубила»…

Эпизоды давних событий один за другим неожиданно ярко вставали в памяти:

…Чудовищный гребень рванувшей арки перекрыл все ущелье от склона до склона, ударил вниз и вверх, потек вдоль в обе стороны, стремительно разрастаясь, сдирая верхние слои почвы и накатывая на нас гигантской, вздыбившейся до самого неба волной пепла и пыли. Сотни тысяч тонн породы обрушились вниз, перекрыв долину мощной осыпью. Но сквозь все это месиво из земли и камня, буквально продавливая могучими ногами и корпусом брешь, пер напролом «Рубила», выставив вперед ищущие цель стволы гаусс-пушек…

Всего через несколько минут бронированного титана сметет остаток арки, рухнувший слева, — осыпь перебьет ему ногу, но и это не выведет могучего девяностотонника из боя, он лишь будет серьезно поврежден и не сможет продолжать битву полноценно. Но к тому моменту наш изувеченный сражением «Вурдалак» уже был уничтожен, броня «Мстителя» дышала на ладан, и единственной способной дать отпор силой оставался мой «Костолом»…

Тот самый завал, образовавшийся после обрушения арки, естественно, никуда не делся и спустя семь лет. «Скорпион» как раз подходил к широкому и ровному проходу, явно проделанному в нем строительными машинами с базы «Зеро» для собственных транспортных нужд. Дальше ущелье начинает плавно заворачивать влево, все сильнее и сильнее, пока, спустя десять километров пологой дуги, не упирается в Адскую пропасть — самую глубокую пропасть в наших горах…