«Он чудак, — пишет Крестовский, — он безалаберный, взбалмошный человек; он может иному показаться странным, отчасти смешным, отчасти донкихотом. Но… он свято чтит свое военное дело; он всею душой предан своему скромному призванию солдата; он до фанатизма, до чего-то идеального влюблен в свой полк; он честный и хороший офицер и добрый боевой товарищ…»

Правда, рассказ Крестовского относится ко второй половине XIX века. Однако автор, описывая этот тип офицера легкой кавалерии, указывает, что в поведении «Буянова» прослеживаются черты, унаследованные от героев предыдущих эпох, от «времени богатырей», то есть защитников России 1812 года.

Способ, которым «Буянов» разрешал конфликтные ситуации, вовсе не был таким уж распространенным и универсальным даже в начале XIX столетия. Военная администрация запрещала дуэли. Поединки между военнослужащими, и особенно на пистолетах, рассматривались тогда как чрезвычайное происшествие, за которым неминуемо следовало судебное разбирательство и наказание всех участников: и дуэлянтов, и секундантов. Но тем не менее господа офицеры в некоторых случаях избирали именно этот путь защиты своей чести и достоинства.

Дуэли появились в России лишь в конце XVII века и получили распространение в XVIII веке в связи с массовым приходом на русскую военную службу иностранцев, которые принесли в нашу страну нравы наемного войска и некоторые традиции западно-европейского рыцарства. Известно, что первым поединком в России была дуэль между полковником Гордоном, командиром стрелецкого полка, и майором Монтгомери. Она произошла в Москве в 1666 году.

Петр Великий, несмотря на свое пристрастие к европейским порядкам, с первых же шагов своей законотворческой деятельности вступил в борьбу с поединками в среде военнослужащих. «Уложение», подготовленное Шереметевым в 1702 году, жестоко карало за сам вызов. «Краткий артикул» 1706 года наказывал смертью за дуэль, даже не имевшую никаких опасных последствий для ее участников. В «Уставе Воинском» 1715 года этому вопросу была посвящена целая глава — 49-я, под названием «Патент о поединках и начинании ссор».

Установив суровые наказания за обиды и оскорбления, «Патент» провозглашал принцип: «Никакое оскорбление чести обиженного никаким образом умалить не может» и определял порядок «сатисфакции» для оскорбленного. Последний, а равно каждый присутствовавший при оскорблении обязывались безотлагательно донести о том военному суду, причем каралось даже промедление этого донесения. Вызов на поединок навлекал на сделавшего его лишение чинов, объявление его «негодным», штраф и конфискацию части имущества. За выход на поединок и обнажение оружия, если продолжению поединка помешали посторонние лица, как дуэлянты, так и секунданты подвергались смертной казни и конфискации имущества.

Вероятно, потому в первой половине XVIII века дуэли в русской армии почти сошли на нет и отношение к ним в обществе было отрицательным. «Мы живем под законами, и стыдно, имея таковых священных защитников, каковы законы, разбираться самим на кулаках или шпагах, ибо шпаги и кулаки суть одно, и вызов на дуэль есть ничто иное, как действие буйственной молодости», — писал Д. И. Фонвизин в «Чистосердечном признании в делах и помышлениях», рассказывая о своем отце, его жизни, друзьях и поступках.

Однако с течением времени, с ростом влияния на русскую жизнь иностранцев при Анне Иоанновне и подчинением французской моде при Елизавете Петровне поединки вновь участились. В 1787 году правительство вынуждено было издать «Манифест о поединках», который сохранял свое действие вплоть до издания Свода законов в 1832 году. «Манифест» смягчал наказания за дуэли и вместо смертной казни обидчик или инициатор поединка, обнаживший шпагу, подвергался ссылке в Сибирь пожизненно. За раны, увечье или убийство как следствия поединка виновные отвечали как за умышленно совершенные действия.

Эти кары не смогли искоренить дуэли. «Обычай поединка является среди цивилизации, как символ того, что человек может и должен в известных случаях жертвовать самым дорогим своим благом — жизнью — за вещи, которые с материалистической точки зрения не имеют значения и смысла: за веру, родину и честь, — писал один из русских криминалистов в XIX веке. — Вот почему обычаем этим нельзя поступиться. Он имеет основание то же, что и война…»

Никаких дуэльных кодексов в России не существовало. Однако изучение военно-судебных дел, проведенное исследователями, позволило отметить некоторые закономерности в проведении поединков. Так, большая часть дуэлянтов служила в кавалерии, а не в пехоте. Наиболее распространенным оружием в поединках конца XVIII и начала XIX века были шпага и сабля, но потом их место прочно занял пистолет. Условия поединков, как правило, отличались чрезмерной жестокостью: при стрельбе из пистолетов дистанция 15–10 шагов, иногда даже — 8–6, договоренность стрелять «до повалу», отсутствие врачей на месте схватки. И последнее: дуэли почти прекращались во время военных действий и походов, но были спутниками мирной армейской жизни, причем поединки между офицерами одного полка являлись событием из ряда вон выходящим.

О диких шутках, приводивших к взаимным обидам, о ссорах, возникавших на знаменитых полковых гусарских и уланских «гуляниях» под действием выпитой «жженки», пишут и Остен-Сакен, и Булгарин, и Денис Давыдов. В этих случаях полковое сообщество, следившее за поведением офицеров, предлагало участникам конфликта следующий способ его разрешения: все присутствующие становились в круг, а оба драчуна занимали место в центре, обнажали сабли и рубились «до первой крови», то есть первой, пусть самой незначительной раны. Затем им подносили «мировую» чарку. Они должны были выпить ее на глазах у всех и тут же троекратно расцеловаться. После этого конфликт считался исчерпанным, никакие претензии не принимались.

Если рана требовала медицинского вмешательства, то пострадавший писал рапорт о том, что он поранился случайно: при учебном фехтовании, при чистке оружия, на маневрах и т. д. Остальные свидетели поединка обязаны были хранить молчание с тем, чтобы вся история не вышла за пределы узкого полкового круга и не стала предметом судебного разбирательства, при котором дуэлянтов ждало серьезное наказание.

Впрочем, в среде офицеров, хотя и редко, но все же возникали такие конфликты, при которых вмешательство судебной власти становилось просто необходимым.

В мае 1809 года в Сумском гусарском полку произошла дуэль между полковником Деляновым и командиром одного из эскадронов ротмистром Хвостовым. Она явилась следствием не пьяной ссоры, а долгих неприязненных отношений. Оба гусара, что называется, «не сошлись характерами». Делянов как полковой командир считал, что Хвостов плохо выполняет свои служебные обязанности, и не раз объявлял об этом в приказах по полку. Хвостов же обвинял его в предвзятости и даже подал рапорт о том, что не станет выполнять его нелепые распоряжения. После смотра, на который эскадрон Хвостова прибыл с получасовым опозданием, Делянов приказал арестовать Хвостова и вести за эскадроном пешком.