Огромный стеганый купол был явно недавно сшит, а не просто заштопан. Так и должно было быть, поскольку он заплатил пилоту сумму, которую тот требовал от Мередит – и которая так испугала ее, что Мередит упала в обморок в день их встречи.

Черт побери, Александр ожидал, что за такие деньги ирландец заменит и корзину, но тот не стал. Только свежая заплата виднелась на том месте, где корзину пропорола дубовая ветка, после того как Мередит выпала на него. Что ж, ладно.

Мередит заморгала от рассеянного света, выйдя из кареты.

– Почему мы здесь? – осторожно спросила она.

– Могу ли я быть откровенен?

– В полной мере. – Мередит скрестила руки на груди. – Если это тебе по силам.

Александр вздрогнул.

– Я думал, что полет на шаре покажется тебе романтичным.

Мередит почти что оскалилась в ответ:

– Романтичным? Мне показалось, что ты хотел быть откровенным.

– Заверяю, я говорю искренне.

– Ха! – Мередит развернулась и попыталась забраться обратно в карету, но Александр поймал ее за руку и остановил. – Ты просто хочешь унизить меня, – обвиняющим тоном сказала она. – Точно так же, как, по мнению графа, я собиралась унизить тебя!

– Я… Я не понимаю, о чем ты. – Терпение Александра быстро подходило к концу. Он повлек ее вперед. – Пойдем со мной. Мы поднимемся вверх.

– Александр, тебе меня не обмануть. Ты читал мою книгу и знаешь, что наша первая встреча не была случайностью – я шпионила за тобой с этого самого шара!

– Ты… Что? – поразился Александр. – Что за глупости?

Мередит открыла рот, но у Александра внезапно возникла идея получше, и он прижал палец к ее губам, заставляя молчать.

– Одну секундочку, дорогая.

Он перегнулся через край корзины и одной рукой сгреб пилота за воротник:

– Вылезай. Дальше управлять буду я. Оставь только держащего с канатом. Он мне понадобится.

– Да вы что! Это мой шар. И я не расстанусь со своей «Бетси», пока не упокоюсь в могиле!

Александр посмотрел ирландцу прямо в глаза:

– Это, сэр, можно легко уладить.

Пилот громко сглотнул:

– Вы не запугаете меня, ваша светлость.

– Неужели? – Александр разжал пальцы и сунул руку в карман. Нащупав маленький кожаный мешочек с монетами, он вытащил его и вложил в ладони пилота. – Тогда, возможно, вас удастся мягко переубедить. В конце концов, я хочу лишь ненадолго взять вашу «Бетси» взаймы.

Ирландец развязал мешочек и уставился на золотые монеты. Его губы расползлись в широкой улыбке.

– Тогда я сам возьмусь за второй канат. Когда захотите спуститься, просто крикните.

Мередит начала отчаянно вырываться. Она не собиралась подниматься в корзину по собственной воле, а потому Александр сделал единственное, на что был способен. Он крепко обхватил ее за талию, забрался в корзину сам и перетащил Мередит через бортик.

Кивнув пилоту и его помощнику, он велел поднимать шар.

И отпустил Мередит, когда натянувшиеся канаты подсказали, что до земли уже добрых пятьдесят футов.

– Итак, дорогая, что ты хотела сказать?

Отдайте свое сердце мужчине, который искренне любит и уважает вас. Только так вы можете спастись от сердечной боли и испорченной репутации.

Неужели все в ее жизни совершенно сошли с ума? Мередит то и дело задавалась этим вопросом в последние несколько недель.

Шар поднимался все выше и выше, в бурлящее свинцовыми тучами небо, и Мередит наконец обрела уверенность, что все они действительно были безумны. Ее тетушки, Ханна и Чиллтон, Александр… все они.

Выглянув за потрепанный край корзины, она увидела двух держателей, которые разматывали с катушек все больше и больше веревки. Еще пара минут, и она с Александром окажется в опасной близости к низким тучам, в заплатанной корзине, которая едва ли окажется шире ее раскинутых рук.

Александр небрежно облокотился об один из толстых углов корзины.

– Ты готова меня выслушать?

Мередит обернулась и прожгла его взглядом. Ветер трепал ее волосы и бросал на влажное лицо.

– А у меня есть выбор?

– Нет, если только ты случайно не оглохла. – Александр подмигнул ей. – Хорошо. Я знаю, что ты собиралась что-то мне сказать. Так почему бы тебе не начать первой?

Она застонала и вновь отвернулась.

– Или ты хочешь, чтобы я помог? – спросил он.

Мередит промолчала.

– Ты упомянула, что в день нашей первой встречи шпионила за мной. – Он помолчал и взглянул на нее с любопытством. – Ты поэтому носила с собой подзорную трубу?

Мередит вздохнула. О, проклятие! Почему бы и нет? Почему не высказать все и не покончить уже с этим? Ей все равно некуда деваться… только вверх.

– Да, – пробормотала она.

– То есть на самом деле ты не изучала небывалого алого повесу? – полуулыбка мелькнула на губах Александра, но у Мередит создалось впечатление, что эта радость была вымученной.

Она вновь раздраженно вздохнула.

– Не притворяйся, что ничего не знаешь. Все было в деталях описано в моей записной книжке.

– Но, Мередит, я не читал твою книгу. Не считая нескольких диких обвинений, которые озвучил отец, – должен признать, на некоторое время они вселили в меня сомнения в твоих истинных чувствах ко мне, – я понятия не имею о том, что написано в этой маленькой кожаной книжице. И, Мередит, у меня нет права сомневаться в тебе. Это было бы неправильно. Мне достаточно знать истинность твоих чувств и искать подтверждения в твоих глазах, прикосновениях, поцелуях. И неважно, что там написано в этой проклятой книжке.

Разум говорил ей, что Александр лжет.

Распутники всегда лгут, если это в их собственных интересах. Так подсказывали и доказывали ее исследования.

Однако, глядя на невинное выражение искренних глаз Александра, она всем сердцем чувствовала, что он говорит ей правду.

– Так ты не читал ни одной страницы? – смущенно спросила она.

– Нет. – Александр протянул руку и нежно провел пальцами по ее рукаву, словно не был уверен, что она позволит ему прикоснуться к себе. – Я знал, что в этих заметках твои личные мысли – и что они не предназначались для публичного оглашения.

Мередит виновато шмыгнула носом. Воздух был плотным от запаха дождя. Она отвернулась, глядя на раскачивающиеся деревья.

– В этом ты ошибаешься. – Усилием воли она заставила себя вновь посмотреть в глаза лорда Лэнсинга. – Записи делались для того, чтобы найти читателя… со временем. По крайней мере, их часть.