Кроме того, от определенных обязательств перед Путиным свободны и консерваторы-патриоты. Наш альянс был бы продлен автоматически и без всяких условий в случае третьего срока или даже назначения пожилого рыболова Зубкова или бодрого вояки Сергея Иванова. В случае кандидатуры Якунина мы бы уже въехали в Крым или Тбилиси на танке. Медведевым Путин решил испытать нас на прочность. Но поставил на кон самого себя (не говоря уже о Медведеве). Очень рискованная ставка, Владимир Владимирович. Ведь теперь поддержку патриотических и социально ориентированных масс, и нас, выразителей чаяний большого народа, придется завоевывать заново. В очень непростых условиях.

Народу остается только ждать. А поскольку для активного народного меньшинства это невыносимо, то мы должны всерьез заняться разработкой самостоятельного плана — как реализовать остальные шесть «подвигов Геракла», но уже без Путина, помимо Путина, и не исключено, что вопреки Путину (раз он фатально споткнулся на седьмом). Медведев же сам пусть определяется с политической философией, в зависимости от его личного выбора, мы с ним и будем поступать.

Понятно, что начинать надо почти с нуля, но политические циклы в России так часто начинались с нуля, а реальной преемственности мы почти никогда не видели, так что этого бояться не стоит. Нет ничего более эфемерного, чем «стабильность» и «устойчивость», особенно в нашем случае, тем более — с такой элитой, которую мы имеем на сегодняшний день. Так что не стоит заведомо исключать никакого сценария. Если этого потребует Россия, народ и наша священная история, мы должны быть готовы и к революции. К Консервативной Революции, само собой разумеется.

Неадекватность правящей элиты, отсутствие направляющей идеологии, неопределенность и противоречивость стратегии — все это лишает российскую власть и ее персональных представителей легитимности и в очередной раз подводит Россию к самой последней черте. Основная проблема современной России заключается в растущем несоответствии между реальным состоянием общества и представлением о нем политических элит. В народе царит неуверенность, элиты излучают «стабильность». Народ возмущен тотальной коррупцией, элиты от этой коррупции только жиреют, увеличивая и без того огромный экономический разрыв между бедными и богатыми. Революционная ситуация в чистом виде…

Межэтнические противоречия и неконтролируемая миграция достигли критической точки, а власть продолжает уповать на гражданское общество, толерантность и мультикультурализм (уже отвергаемый Европой). Народ боготворит Сталина, грезит о великой России и социальной справедливости, власть запускает процесс «десталинизации», исповедует либерализм и принцип «каждый за себя», ставя себе в заслугу сближение с США и странами НАТО. Элита сетует на то, что ей «не повезло с народом», что «нынешний человеческий материал очень плох»[23]. Народ отвечает элите взаимностью. Отчуждение нарастает.

Государство для россиян традиционно является высшей ценностью, и без его укрепления никакие права и свободы отдельных граждан не будут иметь политического и социального смысла. На этом постулате основывались понятия «управляемой», «суверенной» демократии, которые предполагали, что западные демократические стандарты подчинены укреплению суверенитета. Компенсацией за «отложенную демократию» (suspended democracy) должны быть конкретные и зримые успехи в державостроительстве. Но укрепление государства, под эгидой которого проходили политические реформы начала 2000-х годов, было свернуто. Сегодня «откладывание демократии» не обосновано ничем вообще. И это порождает разочарование в существующем политическом курсе не только у радикальных либералов-западников (которым всегда мало демократии), но и у патриотов-государственников.

Мы переживаем сегодня кризис легитимности политической власти. Напомню: легитимность — это неформальное одобрение большинством народа того курса, которого придерживается власть. Легитимность выражает общее состояние общества и суммарное мнение большинства. Легальность есть соответствие политического режима установленным правовым нормам. В поздний период политический режим в СССР был вполне легальным, но все менее легитимным. Режим Ельцина, которому для укрепления своих позиций пришлось расстрелять парламент, не стал по-настоящему легитимным. Страной правили олигархи, межэтнические и межрелигиозные противоречия раздирали Кавказ, мы почти потеряли Чечню. Владимир Путин спас Россию как государство, укрепил ее суверенитет. Именно это делает оба срока его президентства и легальными, и легитимными. В 2008 году Путин вложил капитал своей легитимности в выборы Дмитрия Медведева. С этого момента ситуация с легитимностью российской политической власти начинает постепенно меняться.

В августе 2008 года Президент Медведев в критической ситуации нападения Саакашвили на Цхинвал поступил решительно и мужественно, предотвратив геноцид осетин, отстояв и интересы России, несмотря на давление Запада и внутренней сети агентов его влияния. Тем самым новый президент укрепил патриотическую легитимность путинского курса. Но это событие, к сожалению, оказалось лишь эпизодом. В остальных вопросах Медведев придерживался либерального направления. Он окружил себя советниками и экспертами западнической ориентации, непопулярными олигархами, стал сближаться с США и Обамой, донельзя обострил отношения с Белоруссией. Провозглашенная им модернизация предполагала слом российской идентичности и копирование западных социальных стандартов. Национальные проекты, которыми он занимался до своего президентства, постепенно сошли на «нет». Совершенно неуместным оказался и курс «десталинизации», тогда как воспоминания о советском периоде, о социальной защищенности, промышленном рывке и международных успехах СССР в широких массах, напротив, приобрели статус ностальгического идеала (в сравнении с несправедливостью, имущественным расслоением и культурным измельчанием постсоветской эпохи). Крайние либералы, однако, не признали в Медведеве «своего», считая его слишком зависимой от Путина фигурой. Так, начиная с 2008 года начал расширяться зазор между элитой и массами, между властью и народом.

Конечно, предпосылки для этого были созданы еще в период президентства Путина, который не завершил чистку олигархов, не придал своему патриотическому курсу стройного идеологического оформления, не привел соответствующих масштабу исторических задач людей во власть. Медведев стал в определенной мере заложником этих незаконченных процессов. Но вместо того чтобы доделать за предшественника то, что было бы действительно легитимным и востребованным, он взял совершенно иной курс. Открытие гигантского монумента Ельцину в Екатеринбурге и более скромного памятника Егору Гайдару в Москве снова символически возвращают нас в атмосферу 90-х, в период, который был полностью нелегитимен. Любое напоминание о 90-х, да еще и попытка их реабилитации напрямую затрагивают патогенное ядро широких масс.

Модернизация — конек Президента Медведева. Если принять за аксиому, что Россия должна двигаться по пути Запада (хотя это в высшей степени спорный тезис), то мы исторически стоим сегодня перед необходимостью создания буржуазной нации. Нации в Европе возникли в Новое время вместе с буржуазными реформами и приходом к власти третьего сословия. Нация неразрывно связана с капитализмом, индустриализацией и отказом от коллективистского традиционного самосознания. Нация основана на принципе индивидуального гражданства. При этом, как показывают такие авторы, как Эрнест Геллнер и Бенедикт Андерсон, нации создаются искусственно, и национализм служит для этого основным инструментом.