Помолчав, Мейси ответила:

— Хорошо, Билли. Только держи глаза открытыми, ладно?

— Не беспокойтесь, мисс. Если здесь творится что-то неладное, я разузнаю об этом все.

Билли повернулся и отправился через поле обратно. Мейси, стоя у машины, смотрела вслед, пока мужчина не превратился в пятнышко.

Не совершила ли она ошибки? Не сыграли ли с ней шутку ее дар и интуиция? Была ли смерть Винсента — и других ребят, которых звали только по имени, — самоубийством? Или это просто совпадение? Вздохнув, она снова завела мотор «эм-джи».

Дни Мейси проводила в Чел стоне, возле телефона. Ежедневно заходила на драгоценный час-другой к отцу, но на всякий случай каждый раз спешила вернуться в дом вдовы. Вместе с Морисом они просматривали прежние дела, ища путеводные нити и вдохновляющие идеи, строили догадки о подробностях жизни в «Укрытии».

— Я очень хотел бы видеть заключения о причинах смерти нашего друга Винсента и его товарищей.

— Я нашла протоколы расследования, и все смерти объясняются результатом несчастного случая в той или иной форме.

— Вот-вот, Мейси. Но я хотел бы изучить подробности, взглянуть на дело глазами эксперта, чтобы, возможно, увидеть то, чего не увидел он. Давай вернемся к нашим записям. Кто делал заключение о причине смерти Винсента?

Мейси протянула Морису заключение.

— Хммм. Подписано коронером, а не судебно-медицинским экспертом.

Морис встал и заходил по комнате.

— Если хочешь разрешить проблему, ходи, — сказал он, увидев ее улыбку.

Как часто они работали раньше таким образом: Мейси — сидя на полу, скрестив перед собой ноги, Морис — в своем кожаном кресле. Он вставал, расхаживал по комнате, сложив перед собой руки словно в молитве, а Мейси закрывала глаза и размышляла, глубоко дыша, как много лет назад ее учил Хан.

Неожиданно Морис перестал ходить, и почти в ту же секунду Мейси поднялась на ноги.

— Мейси, что ты нашла в этих заключениях такого интересного?

Она посмотрела на Мориса.

— Интересно не содержание заключений. Интересно отсутствие деталей. Нет никаких нитей, чтобы ухватиться за них. Нет ни малейшей крупицы данных, над которой можно работать.

— Совершенно верно. Заключения слишком бессодержательные. Дай мне подумать… — Морис пролистал назад страницы. — Ага. Я позвоню своему другу, главному инспектору. Наверняка он сможет мне помочь.

Морис взглянул на часы: было половина десятого вечера.

— Конечно, он с радостью мне поможет — его внутренний мир будет согрет второй кружкой пива за вечер.

Мейси снова села на подушку и стала ждать Мориса. Она слышала его приглушенный голос, доносящийся из соседней комнаты, ритм речи был не совсем английским и не совсем французским. Морис вернулся, закончив разговор.

— Любопытно. Крайне любопытно. Кажется, коронера в случае с Винсентом и в других подобных случаях вызывали в ранние утренние часы: дежурство его заканчивалось в половине девятого, — поэтому он мог сразу же выехать в «Укрытие». После беглого осмотра тел возвращался домой и писал краткое заключение. Фамилия его… Дженкинс. Армстронг Дженкинс. Наверное, тут какое-то совпадение. И время смерти указано… дай-ка взглянуть… да, пять часов утра.

— На рассвете, — сказала Мейси и стала листать бумаги, разложенные на столе Мориса. Ее наставник подошел и встал рядом.

— Они умирали на рассвете. Время смерти всех погребенных в Нетер-Грин — рассвет.

— Мейси, не кажется ли тебе, что этот час почти мистический?

Мужчина завел руки за спину и подошел к окну.

— Время, когда свет скорее всего подводит зрение, время между сном и бодрствованием. Время, когда человек слабее всего. Рассвет — это период, когда на реальность наброшены легкие вуали, создающие иллюзию и скрывающие правду. Говорят, что темнее всего перед рассветом.

— Так что пока нечего рассказывать вам, мисс.

Билли Бил стоял, держа руки в карманах легких парусиновых брюк, и ковырял мыском сухую землю. В «Укрытии» он уже пробыл неделю.

— Билли, не расстраивайтесь. Вы не обязательно должны были что-то обнаружить. Да и здесь вы только на короткое время. Я просто думала, что наблюдение изнутри может пригодиться.

Мейси встала рядом с Билли и незаметно для него приняла ту же позу. На ней снова были брюки и легкая хлопчатобумажная блузка, поэтому ей легко было сунуть руки в карманы, полностью копируя его.

Он чего-то стесняется, подумала Мейси. Чего-то не хочет мне говорить. Когда Билли принял неудобную позу, она сделала то же самое и ощутила, что он в затруднительном положении.

— И вы считаете, что Адам Дженкинс хороший человек, — так, Билли?

Билли снова ковырнул ногой землю, и хотя лицо его было загорелым от работы на открытом воздухе, она увидела, что он залился краской от подбородка до щек.

— Да, мисс, думаю так. И поэтому я временами противен сам себе. После того, что он сделал для этих людей, я вынюхиваю что-то плохое.

— Я понимаю, Билли, что для вас это может быть трудно. Вы восхищаетесь Адамом Дженкинсом.

— Да. Я восхищаюсь этим человеком.

— Это хорошо, Билли.

Мейси повернулась лицом к Билли и своим пристальным взглядом вынудила его смотреть ей в глаза.

— Хорошо, что вы восхищаетесь этим человеком. Вам будет легче находиться здесь и легче сделать то, о чем я прошу.

— Как это понять?

— Просто занимайтесь своим делом, Билли. Делайте то, что должны делать здесь. Вам нужно только быть самим собой. Однако у меня две просьбы: первая — продолжать наши вечерние встречи, вторая — сохранять в тайне все, о чем мы говорили, ничего не выдавать. Это понятно?

Выслушав ее, Билли успокоился и кивнул.

— Я только хочу знать, что у вас произошло за день. Вот и все. На будущей неделе я приеду и заберу вас. Собственно, могу приехать завтра, если хотите.

— Нет. Не надо, мисс. Я останусь здесь, как мы условились. Только не ожидайте, что я что-то обнаружу. Эти встречи могут стать слегка скучными.

Мейси кивнула и продолжила копировать движения Билли.

— Еще одно, Билли. Тот человек, который хотел уйти. Помните, вы говорили о нем? Что с ним сталось?

— Кажется, я не видел его день или два. Знаете, тут нет ничего необычного, если кто-то из этих ребят хочет провести какое-то время в одиночестве. Что они и делают.

Билли умолк, ковырнул землю ногой, потом поднял взгляд на Мейси.

— Что такое, Билли?

— Просто пришла одна мысль. Он очень хотел уйти. Сказал, что уйдет в конце месяца. И теперь я подумал, что в данной ситуации он вряд ли захотел бы проводить время наедине с собой.