– У тебя есть адвокат?

Я хочу огрызнуться и сказать, что сама себе адвокат, но сдерживаю порыв. Стражей порядка лучше не злить попусту.

– Есть, – коротко отвечаю я.

– Телефон с собой есть?

– Нет, – честно признаюсь я, вспомнив, что забыла свою трубку дома на кухне, она так и осталась валяться на полу.

Не знаю, может, мой жалкий вид и разбитая правая нога заставляют его сжалиться надо мной, но он коротко кивает и достает свой.

– Диктуй номер. – Полицейский не снимает с меня наручники.

Я смотрю на него с телефоном в руках и понимаю, что у меня нет другого выхода. И диктую ему номер телефона. Единственный, который знаю наизусть. Полицейский терпеливо набирает его и ставит на громкую связь. Слышатся гудки. Один, два, три, четыре, пять, шесть…

– Возможно, твой адвокат спит…

Я нервно кусаю губы. Только не это. Господи, Алекс, возьми трубку. Возьми эту чертовку трубку, молю я про себя. И он будто услышал мою молитву.

– Да, – короткое «да», но я готова упасть в обморок от облегчения.

– Добрый вечер, это полиция.

– Алекс, у меня проблемы, – одновременно произносим мы.

– Марион? – резко спрашивает он.

– Да, ты можешь забрать меня?

– Откуда?

Я смотрю на полицейского, давая понять, что не представляю, где нахожусь. Он вновь коротко кивает. Называет адрес и объясняет случившееся.

– Не отвозите ее в участок, я буду через десять минут, – слышу я Алекса, и полицейский отключает вызов.

– Не могу ничего обещать, но думаю, десять минут у нас есть, – подает голос страж порядка, а затем тихо добавляет: – Прости за ногу, там было так темно, и все друг на друге. Не почувствовал, когда ты упала.

Я судорожно киваю, подбородок трясется, то ли от нервов, то ли от холода, ведь я оставила свою куртку в клубе, и сейчас ледяной ночной ветер обдувает меня со всех сторон. После жаркого клуба это слишком резкая смена температуры. Я изо всех сил стараюсь сдержать дрожь, но у меня ничего не выходит.

– Вот угораздило тебя, – бормочет полицейский. – Чего дома то не сиделось?

Он не ждет ответа на вопрос. А я считаю про себя секунды и надеюсь, что Алекс действительно придет через шестьсот секунд… всего шестьсот секунд. Пятьсот девяносто девять… я начинаю обратный отчет.

* * *

Свет фар его «Ауди» ослепляет меня. Он стремительно выходит из машины. Все еще в костюме, с черной маской на лице. Алекс подходит к нам вплотную, смотрит прямо на меня и не оборачивается на царящий вокруг беспорядок. Он осматривает меня сверху до низу. От босых грязных ступней до взлохмаченной головы.

– Ты успел, – на выдохе произношу я, и он коротко кивает.

– Добрый вечер, каков штраф и последствия?

Полицейский что-то ему объясняет, я не слушаю. Рассматриваю толпу в надежде увидеть Валентина. Вижу, как один из полицейских выводит на улицу избитого Сержа. У парня на лице не осталось живого места. Я хочу окликнуть его, но не успеваю. Его засовывают прямиком в машину и резко хлопают тяжелой железной дверью. Внезапно за моей спиной раскрываются наручники. Теперь руки свободны, и я тру запястья.

– Хорошего вечера, Марион. И больше так не глупи, – прощается полицейский.

Я стою в ступоре и смотрю на него. Не знаю почему, но страх новой волной накрывает меня. Более сильной и мощной. Я даже не могу вымолвить банальное спасибо. Смотрю на Алекса во все глаза и начинаю трястись всем телом.

– Дадите ей выпить легкое успокоительное, – говорит полицейский Алексу и отходит от нас.

– Пошли.

Он накидывает на меня пиджак. Теплая ткань согревает плечи, приятный запах одеколона заполняет легкие. Алекс аккуратно берет меня за руку и тянет в сторону автомобиля, однако я не могу перестать трястись и что есть силы качаю головой.

– Нам надо найти Валентина, – заикаясь, настаиваю я.

Алекс меняется в лице, хоть маска и скрывает это, но глаза…

– Так ты была с ним.

– Нам надо найти его, – терпеливо повторяю я, все еще еле произнося слова.

Александр усиливает свою хватку и тянет меня к машине. Я слишком устала, чтобы сопротивляться, но все же пытаюсь оттянуть его назад.

– Нам нужно найти Валентина! – набрав в легкие побольше кислорода, не выдержав, ору ему в спину.

– Да? – Он резко разворачивается и смотрит на меня жестким взглядом. – Поверь, Марион, ты не хочешь, чтобы я нашел его сейчас. От меня он не дождется никакой помощи, лишь получит по своей тупой роже, ясно?

– Пойти в клуб было моей идеей, – заикание возвращается, моя рука подрагивает в его пальцах.

Алекс крепче сжимает мою кисть, доводит до машины и твердо произносит:

– Он должен был сказать нет.

С этими словами он сажает меня в свою «Ауди», а сам запрыгивает на водительское сиденье.

– Пристегнись, – приказывает он и включает двигатель.

Трясущими руками я пытаюсь поймать пряжку ремня, но она выскальзывает вновь и вновь.

– Давай сюда, – бормочет Алекс и наклоняется ко мне.

Он задевает рукой мою грудь. И я вжимаюсь в сиденье. Дышать почему-то становится сложно, и я приоткрываю рот, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Алекс так близко, он стягивает маску и смотрит мне в глаза. На моих же выступают слезы.

– Они повалили меня на пол, – шепчу я и глотаю слезы, – появились из ниоткуда и набросились на меня…

Алекс отстраняется.

– Теперь ты в безопасности.

Я хватаю его за локоть, не отпускаю.

– Алекс, прошу тебя, узнай, где Валентин. – Мой голос практически не слышно за шумом творящегося снаружи.

Алекс смотрит мне в глаза, я не могу понять, что означает этот взгляд. Но он молча кивает, натягивает маску и выходит из машины. Я смотрю, как он подходит к полицейскому, что-то у него спрашивает, тот подзывает другого полицейского, и они отводят Алекса куда-то за угол. Я теряю их из поля зрения и закутываюсь поглубже в пиджак Алекса. Позволяю приятным ощущениям проникнуть в сердце. Его запах, его тепло, хоть и сквозь ткань, все же успокаивают. Я закрываю глаза и стараюсь выбросить сцены избиения из головы, стараюсь сосредоточиться на чем-то хорошем. Воображение рисует кристально-голубые глаза и черты любимого лица. Лишь на мгновение, лишь на сегодня, я позволяю чувствам и эмоциям заполнить меня. Слышу хлопок двери, чувствую его взгляд на своем лице.

– Я не сплю, ты нашел его?

– Его отправили домой.

– С ним все в порядке?

– Его избили, но в целом жить будет.

– Спасибо, Алекс, – тихо шепчу.