Немало и других гостей навещали крошечную империю Наполеона. Еще в сентябре по острову пошли слухи о том, что к Бонапарту приезжала Мария Луиза с маленьким принцем, высадившись однажды ночью возле уединенной оливковой рощи в Сан-Джованни. Очевидцы уверяли всех, что они якобы видели, как император с женой и сыном ездили в горную хижину отшельника Мадонна-дель-Монте на западной стороне острова. Принц называл Наполеона «папа император».

Однако любознательные островитяне видели не Марию Луизу и маленького короля Рима, а польскую возлюбленную Наполеона Марию Валевскую и его внебрачного сына Александра. Тем не менее слухи возникли неспроста. Две женщины были примерно одного возраста (Мария Валевская была на два года постарше) и очень походили друг на друга, по крайней мере издалека. Александр родился на один год раньше римского короля.

Наполеон и Мария Валевская встретились семь лет назад, когда Бонапарт останавливался в Варшаве и безумно влюбился в польскую красавицу, восемнадцатилетнюю юную супругу престарелого польского патриота, побудившего ее уговорить Наполеона поддержать стремление Польши к независимости. Она выполнила просьбу мужа, и любовная связь Бонапарта и Марии с той поры не прекращалась, а после отречения она выразила желание воссоединиться с ним на Эльбе. Бонапарт отклонил ее инициативу, надеясь на приезд Марии Луизы.

Историки давно предположили, что Марию Валевскую на Эльбу привели не романтические и семейные помыслы. Она якобы служила связной между Наполеоном и Мюратом в Неаполе. Надо сказать, что до сего времени не появилось никаких определенных доказательств этой гипотезы. Она скорее всего приезжала к нему на уик-энд.

Наполеон затеял целую программу переустройства острова, начав с прокладки дорог, формирования пожарной команды и сооружения печи для обжига кирпичей. Император задумал создать коммунальную и санитарную службу для сбора нечистот, гниющих на улицах, и борьбы со зловредными болезнями, вроде сыпного тифа, уносившего жизни аборигенов. Наполеон планировал построить акведуки для снабжения города пресной водой, посадить по обочинам дороги, ведущей в ближайшую деревню Сан-Мартино, тутовые деревья, имея в виду развить на острове новую доходную отрасль — шелкопрядение. На склонах гор высаживались дубы, сосны, оливковые рощицы, чтобы предотвратить эрозию почв. Начались ландшафтные работы на главной дороге Портоферрайо — Наполеон решил превратить ее в подобие Елисейских полей.

В самом деле, Наполеон взялся за реорганизацию жизни на шестнадцатимильном острове с такой же энергией и целеустремленностью, с какими он хозяйничал в Европе. С первых дней он ввел жесткий порядок во вверенном ему войске, выводил его на поверки, марши, устраивал ежедневные учения. В мае император с сорока солдатами совершил вторжение на соседний остров, расположенный в пятнадцати милях к юго-западу от Эльбы. Он захватил Пианозу и присоединил к своей островной империи.

«Завоевание» было невелико — крохотный островок, совершенно пустынный, если не считать диких коз, блуждавших по древним римским развалинам. Для освоения он не годился и в отличие от Эльбы не имел естественных оборонительных рубежей. Одним словом, остров вполне соответствовал своему названию: Пианоза — «плоская земля».

И все же Пианоза была богата плодородными почвами. Наполеон намеревался поселить здесь колонию для того, чтобы обеспечивать Эльбу зерном. На Пианозе он запланировал создать охотничий заповедник, коневодческую ферму, построить пансионат для ветеранов, верно служивших отечеству.

Пианоза имела еще одно немаловажное преимущество, о котором нередко забывают. В отличие от Портоферрайо, расположенного в узкой бухте, которую нетрудно перекрыть и блокировать, гавань на Пианозе выходила в открытое море. Если вдруг Наполеон почувствует себя в опасности или захочет тайком бежать с Эльбы, то он может незаметно перебраться на Пианозу и оттуда уйти под парусами куда угодно, не вызывая подозрений.

И с наступлением февраля продолжались балы, званые ужины, рауты, концерты, спектакли или иные развлечения, придуманные фестивальным комитетом или посольствами. Делегаты конгресса с удовольствием перемещались с одного мероприятия на другое, из салона в салон. Самые большие действа устраивались ближе к ночи, чтобы дать всем возможность максимально заполнить вечера увеселениями, и редко когда они заканчивались до восхода солнца. «Шесть недель застолий и литавр», как сказал один участник этого перманентного праздника.

Погода тоже поднимала настроение. «Чудесные дни, пахнет весной, — записал Генц в дневнике. — Самое горячее солнце в мире. Такой зимы я не припомню». Дамы и господа, сняв шубы и длинные польские пальто, почти по-летнему вышли на улицы насладиться теплом. Грабен, Пратер, бастионы — на всех променадах роилась праздная публика.

В салоне княгини Багратион, может быть, из-за весеннего настроения оживленная дискуссия, которую вели русский царь и графиня Флора Врбна-Кагенек, каким-то образом переметнулась на очень необычную тему: кто одевается быстрее — мужчины или женщины? Царь отдавал предпочтение мужчинам, графиня не соглашалась. Оставался только один способ разрешить спор — дуэль. И спустя пару дней она состоялась уже в салоне графини Зичи. Царь и мадам Врбна-Кагенек пришли в простых одеяниях и по команде отправились в отдельные гардеробные комнаты (или за ширмы, единого мнения на этот счет нет).

Через несколько минут появился Александр, при полном параде, обвешанный орденами, медалями, разного рода знаками отличия. К своему удивлению, он увидел уже ожидавшую его графиню, разодетую в шелка и бархат. Она успела напудриться, надушиться, нарумяниться, даже нанести мушки на лицо и украситься букетиком цветов. Царь с неохотой признал, что графиня выиграла пари.

«В высшей степени остроумно и уморительно», — съязвил Гумбольдт. Ему давно опостылели великосветские забавы на конгрессе. «Как долго еще будет продолжаться этот маразм?» — недоумевал он.

В разгар повального разгула в Вену пришла сногсшибательная новость: Каслри на конференции заменит самый популярный человек эпохи — герцог Веллингтон, прославленный генерал, герой испанской кампании, не проигравший ни одного сражения. Вся Вена была взбудоражена этой сенсационной сменой караула в британской дипломатии.

Как и Каслри, Веллингтон принадлежал к консервативной партии тори и сыграл ключевую роль в низвержении Наполеона. После войны он поехал послом в Париж — на первый взгляд не самый дипломатичный шаг британского правительства. В любом случае Веллингтон оказался на своем месте. Все британские депеши из Лондона и Вены проходили через посольство в Париже, располагавшееся в бывшем особняке сестры Наполеона Полины; его купил и переоборудовал в посольство сам Веллингтон, в нем и сейчас находится британская миссия.

Настоящее имя герцога Веллингтона, получившего титул девять месяцев назад, — Артур Уэлсли. Он был третьим сыном и четвертым ребенком в большой семье, происходившей из старинной англосаксонской протестантской династии в Ирландии. Его отец Гаррет Уэлсли, 1-й граф Морнингтон, преподавал музыку в Тринити-колледже Дублина. Подобно Наполеону, урожденному Наполеоне Буонапарте, Артур изменил имя, взяв себе устаревший вариант Уэлсли — Веллингтон (Уэллингтон), существовавший в роду столетиями. Герцог не любил распространяться о своем происхождении. «Родиться в Ирландии еще не значит быть ирландцем, точно так же, как в конюшне не всегда рождаются лошади», — говорил он.