некой романтики. А весь их секрет заключался в том, что для возвышения над течением времени, нужно самому быть Временем.

Вдруг одни из часов запнулись. Секундная стрелка дернулась, но сдвинулась дальше лишь через мгновение, упустив драгоценный момент. Неприятный скрежет донесся до мастера, уловимый только его ухом. Так рвутся нити времени. Так трескается реальность. Так звучит механизм, в который попало немного песка.

Часовщик отвлекся от произведения искусства и достал беспокоящие его часы. Открыв заднюю крышку, он опытным взглядом, заменив пару линз на своих очках осмотрел движение шестерней. Маленькая янтарная царапинка появилась на анкерном колесе.

Отбросив отвертку, которая вдруг зависла в воздухе, юноша схватил пинцет. Он остановил балансировочный круг, поставил анкерную вилку в нейтральное положение и, вытащив тонкую медную ось, достал колесо. Трещина уже успела обзавестись маленьким ответвлением и теперь силилась расшириться.

Отбросив в сторону пинцет с деталью, юноша снял свои очки и натянул свой красный камзол с золотыми стрелками на рукавах и подоле. Он подошел к заставленной механизмом стенке и подвинул лупу на пантографе. В небольшое блюдце он выложил деталь с застывшей трещиной и ее тут же прижали три механические лапки.

Тиканье усилилось. Множество тонких шестеренок завращалось, пока со звуком удара маленького молоточка о наковальню не щелкнул замок в двери с витражом-вензелем буквы «T».

Часовщик отворил дверь, увидев за ней бескрайнее колыхающееся янтарное море. Множество нитей сплетались в плавном движении, а напротив зияла та самая трещина.

Подобные случаи – большая редкость. Время являет собой крайне надежный механизм, который не дает сбоев и промашек. И даже мелкие поломки не способны сломить его ход. Но именно поэтому всякий раз, когда происходит небольшая авария, часовщик должен внимательно изучить каждую мелочь, чтобы понять, что произошло.

Вот и сейчас он подошел к расширяющейся трещине и провел пальцами по рваному краю. Непонимание. Непринятие. Страх. Чувства возникали и меркли. Смертная душа повинна в этой катастрофе.

Янтарные глаза с грустью смотрели на разрыв. Души. Как и любой сложный механизм, Время не было идеально. Да, в его работе не заметить промашек, но оно похоже на машину, склонную к самовоспроизведению. Оно дает в руки смертных инструменты, которые те называют даром, колдовством. Но те точны и методичны в своем пути. Они запоминают и пытаются сохранить все то, что могут утратить. Например, заключить способность умершего существа в огромный янтарь.

Все бы ничего, но в одном месте, в одно время встретились две одинаковые способности, действие которых было направленно друг на друга. Механизм не учитывал такую вероятность. Он и не мог – это дело часовщика.

Но что случилось, то не предотвратить. Резонанс душ заставил треснуть ткань Времени, но он же, наверняка, избавился и от смертных. Печальная история. Часовщик чувствовал свою вину.

Тут в трещине появился узел, сияющий огромной силой. Без сомнений, он – одна из двух душ, что стали причиной. Он не был завязан, но был на грани. Подхватив его, юноша остановил ход времени для бедного создания. Оно не виновато в своей участи.

Юноша взглянул в трещину и увидел старика. С него спадала маска. Этот смертный смотрел прямо на часовщика и выглядел загипнотизированным. Достав из внутреннего кармана просмотровую лупу, он надел ее на правый глаз. Узел времени бедняги за трещиной лихорадочно сокращался. А виной тому, что его сила заключалась только в том, что он мог чувствовать и видеть истинную суть юноши.

Глубокая печаль поразила сердце златокудрого мастера. Сострадание к душам, как к созданиям Времени, было его слабостью. Старик уже сошел с ума от его вида, еще немного и он умрет. Умрет, потому что не повезло. Умрет просто потому что часовщик возник здесь. Этого нельзя было допустить. И юноша избавил несчастного от угрозы смерти. Прощальный подарок тем, кто пострадал от несовершенства механизма.

Взмахом руки часовщик закрыл трещину. С затихающим тиканьем все вернулось на круги своя.

Мастер взглянул на узел в своей второй руке. Он потерял тело, но он еще помнил его. Все можно вернуть назад, и эта душа вновь вздохнет полной грудью. Вот только существует проблема: она жива только здесь, где Время имеет совсем иное значение. Вернись этот узел обратно в свой привычный мир – он тут же завяжется.

Часовщик зашел обратно в свою каморку и положил свой трофей на полочку. Вытащив из дверного механизма анкерное колесо, юноша откинул его в сторону, к разобранным часам. Сейчас он что-то усиленно искал среди бумаг, стараясь не сделать беспорядок еще более хаотичным. Спустя несколько вечностей или пару мгновений (Время здесь не имеет значения), он отыскал маленькую картонку в виде черепа. Внутри тикал заводной механизм. Вставив его в дверное устройство, часовщик постучал в изменяющуюся дверь.

В аметистовой дымке, которая исходила от куска картона, витраж сменился на букву «R». В ответ на стук, послышалось короткое «Входи!», так что мастер, подхватив узел времени, смело шагнул внутрь.

По ту сторону двери оказался вполне обустроенный кабинет, созданный будто из картона. В плоском кресле сидел мальчик в фиолетовом кафтанчике и озорно взирал своими гетерохромными глазами на брата.

– Tempus, – улыбнувшись, отозвался он. – Не помню, чтобы ты ко мне раньше заходил! Что случилось?

Несмотря на то, что юноша в красном камзоле по факту был старше, сейчас он напоминал напортачившего ребенка, явившегося с повинной.

– О, Rerum, я не знаю, что делать, – обратился он, показывая в руках узел времени.

– Чтобы ты, сам Время, не знал, что делать с душой? Это что-то новенькое, не находишь? – Сущее говорил с задором, но его лицо уже полностью смахнуло следы былой веселости.

– Пожалуй, мне стоит объясниться, – кивнул тот и присел на плоский стул. Tempus описывал все в мельчайших деталях, не упуская ни одного мгновения. Он рассказывал и о своих чувствах, но Сущее его не понимал.

– Просто дай ему завязаться, – категорично ответил он. – Вселенную населяет бесконечное множество живых существ. Одним больше, одним меньше… Тем более, вернуть его назад ты уже не сможешь.

– Я думал, что у тебя здесь эта душа сможет обрести новую жизнь, – серьезно ответил Время. – Ты единственный из нас, кто охраняет равновесие реальности. Я не поверю, что тебе не нужен помощник.

Сущее задумался при этих словах. Конечно, его работа вряд ли сильно отличалась от того, что делают его братья, но жить одному скучно. Признаться в этом, конечно, нельзя, но и упускать шанс было бы глупо.

– Оставляй, – со вздохом согласился Rerum, предвкушая, какие проблемы могут его подстерегать.

Tempus радостно улыбнулся и поспешно покинул кабинет, пока