фигур, и теперь о усердно их двигал. Он уже не замечал настроения своих соперниц, а оно испортилось.

И Судьба, и Воля понимали, что задумал их гость. И ощущали ужасную тревогу. Они трепетали в ужасе, что никогда с ними не происходило.

– Мой дорогой Безумие, – начало Воля срывающимся голосом. – Для твоей привилегии уже слишком поздно, оставь эту затею.

– Это мой шанс на победу, – резонно отвечал тот, передвигая пешку. Он старательно подгонял все фигуры под цифру «2» на их основании.

– Я могу сдаться прямо сейчас, – тихо проговорил скелет в рыжем балахоне.

– Не говори глупостей, сестра, – испытывая не меньшее чувство тревоги, строго выговорила Судьба. – Но и ты, дорогой, будь добр, послушайся совета.

– Когда это вы начали так переживать о результате встречи?

– Просто послушай нас, – взмолилась Воля. – Только сейчас.

– Нет, – бросил тот, вглядываясь в трещину.

Убель предстал перед Зеркалом и дотронулся до него. Пластина янтаря изогнулась и окружила его. Что-то треснуло, и он провалился в пропасть.

Очнулся он уже в совершенно другом месте. Вокруг – янтарное зарево и множество других его личностей. Кто-то уже поседевший и осунувшийся, кто-то гордый с маской на лице. Он узнавал их. Он хотел ими быть. Ими всеми. Это осколки его желаний. Он поднялся и взглянул на свои руки. И ничего не увидел. Его не существовало в этом мире его отражений.

Мягкий женский голос спросил:

– Кто ты?

Но у Убеля не было голоса. Он не мог назваться. Он паниковал. А тем временем, его осколки личности повернулись в одну сторону и посмотрели наверх. Они медлили, но желали одного. Назвать себя. Они хотели занять место главного героя его жизни.

Вдруг юному доминутемпу сделалось плохо. Он понимал, что теряет себя. Толпа расступилась, пропустив взрослого мужчину с пепельными волосами. Его лицо было спрятано под маской Мастера-Жреца.

– Я твоя судьба, – мягко проговорил незнакомец голосом Убеля. – Ты создан для этого. Именно ты найдешь Властителя Зайта и приведешь Ауфентал ко Времени Обетованному. Ты всегда это знал, верно?

Пустота, идентифицирующая себя личностью, попятилась. Она никогда не хотела быть им. Это неправда! Да, пусть он и пуст, пусть он и оказался лишь сосудом, он вырвался! Он завел друзей! Он – Доминутемп.

– Ты пустышка! – продолжал наступать взрослый Убель. – Твои друзья оставят тебя позади. Однажды, они просто не обернутся и уйдут.

Доминутемп в белом костюме и маске выпрямился и посмотрел наверх. Осколки личности задрожали.

Убель посмотрел на толпу других себя. Он знал, что ему сказали правду. Но вдруг его взгляд выцепил одного «себя». С зелеными волосами и легкой, корявой полуулыбкой.

Он захотел спросить. Он захотел высказаться. Всей душой захотел. И его словами заговорил тот осколок:

– Ты вырос, – чужими губами говорил Убель. – Но ты не менялся… Но где та версия, что уже почти научилась улыбаться? Почему только ты взрослый?

Все осколки посмотрели на пустоту, которой он являлся, а затем утонули в свечении.

Он очнулся сидящим на стуле рядом с друзьями, познав все грани своей ни на что не претендующей души.

Дрей Нотен следил за ним очень внимательно. Он был доволен. Вряд ли какое слабое Зеркало смогло бы добиться того же результата, но Сехер… Даже после смерти она творит чудеса. Очень жаль, что она когда-то отказалась стать частью его «семьи», даже узнав его секрет.

Теперь же он был уверен в Убеле, и даже не желал смотреть на остальных троих в качестве своей «замены». Он еще мальчик, но это и хорошо, как он думал.

Он вновь взглянул на него. Нет способностей ни к чему. Но он не пустышка и не сосуд. Он – бесцветный клей, проникающий везде и надежно скрепляющих всех. Так было и когда он подружился с той троицей, так будет и когда он войдет в «семью».

Дьон боялся. Он не показывал вида, но до смерти боялся испытания. Он видел, как волнуется Фария, но не придавал значения. Что будет с ним, если он окажется посредственностью? Ему придется вернуться домой и жить с позором? Или семья его выкинет сама?

Он терялся в догадках. Он надеялся на Зайта и его благосклонность. Он был готов сейчас присягнуть кому угодно, лишь бы он гарантировал лучший результат.

Дьон украдкой поглядывал на довольного Убеля. Он единственный из всех, кого пока не выбрал ни один Дом. Но он не боялся. Ему было все равно. Конечно! Он-то не нес на себе никакого бремени. Пришел, познал, что ничего из себя не представляешь – и сиди, ухмыляйся своей неуклюжей улыбкой! А что делать ему?

Он мучился этим вопросом и тогда, когда дотрагивался до Зеркала. Волнение не отпускало его даже тогда, когда он проваливался в пропасть.

Пришел он в себя в странном месте, залитым янтарным заревом.

– Кто ты? – спросил мягкий женский голос. Но очнувшийся юноша не помнил этого. Он оглядывался по сторонам, пока не увидел, что в одном из стен-зеркал появился взрослый мужчина. В руках он держал планшет и ручку.

– Здравствуйте, мое имя Дьон Клаппербэйн, и я приглашаю вас посетить этот уникальный зеркальный лабиринт, – бодро и быстро начал он. – Но будьте осторожны: в нем вы не найдете своего отражения! Если согласны, поставьте подпись.

Юноша взял ручку, но не помнил, что должен написать.

– Можете поставить крести, – услужливо подсказал мужчина. Выполнив просьбу, юноша спросил:

– Давно тут работаете?

– С момента, как потерял все, – резко отозвался мужчина и исчез внутри зеркала.

Только сейчас высокий юноша с худым лицом заметил, что находится в самом сердце зеркального лабиринта. Решив, что просто стоять – не выход, он сквозь боль начал искать выход. Глаза обманывали его, и он полностью потерялся в пространстве.

Вдруг он услышал знакомый голос.

– Застрял здесь? – спросил он обреченно. Юноша обернулся и увидел мужчину, похожего на первого. Он был одет в сиреневый строгий костюм, на руки красовались ауфентитовые часики, явно недешевые, но осунувшееся лицо могло внушить лишь жалость. – Меня зовут Дьон Клаппербэйн, а тебя?

Юноша вежливо пояснил, что потерял память. Мужчина невесело усмехнулся.

– Пойдем со мной, я знаю этот лабиринт как свои пять пальцев, – заверил он.

Путешествие с ним и правда стало намного приятнее.

– Вы знаете, где выход? – спросил юноша.

– Выход?! – со страхом посмотрел на него Дьон. – Ни в коем случае! Я живу здесь. Лабиринт – мой дом.

– Почему?

– Видишь меня? – он указал на свое лицо. – Это со мной сделал внешний мир.

– А что случилось-то?

– Знаешь, когда-то я проходил одно испытание, на которое пошел против воли отца, – начал