Я очутилась на заднем дворе небольшого, крытого соломой домика, стоявшего на краю опушки. По двору гуляли куры, а в отдалении я заметила поднимающийся с полей дым, словно фермеры собирались расчищать поля для посевной следующего года. Из-за дождя на полях явно было больше дыма, чем огня, зато дым станет для меня замечательным прикрытием.

Грузовик, в кузове которого я, похоже, и приехала сюда, стоял под навесом на заднем дворе дома. В кузове лежал фонарик, который я взяла, так как решила, что он может мне пригодиться. Дорога, или, скорее, грязное месиво, в которое она превратилась после дождя, заканчивалась у дома, поэтому я прошла через кусты и двинулась параллельно дороге прочь от дома.

Наконец я вышла на мощеную дорогу. Я посмотрела на солнце, которое теперь находилось низко, и начала вспоминать, в каком направлении падали его лучи утром, когда я вышла из леса. Надеясь, что я не ошиблась, я повернула и пошла дальше.

Через некоторое время я услышала, что ко мне приближается какое-то транспортное средство, но вдоль дороги тянулись густые заросли, и спрятаться в них не составляло особого труда.

После почти получаса ходьбы я увидела тропинку, которая сворачивала влево, туда, куда, как мне казалось, я должна идти, и я свернула. Темнело, но я боялась включать фонарик, чтобы его не увидели те люди, которые заперли меня в доме на опушке.

Ко времени, когда я дошла до пирамиды, почти совсем стемнело. Я была уверена, что шахта, которую я обнаружила в пещере, вела в пирамиду или к камню на площади напротив нее. Но для того чтобы это выяснить, потребуется время, поэтому я решила воспользоваться водным путем в пещеру. Я не знала, как защитить фонарик, пока не вспомнила о щели в скале. Если мне удастся определить, где она, я смогу пропихнуть через нее фонарик, а затем проникнуть в пещеру через реку.

Я запомнила, где находится пирамида, и осторожно спустилась в воду. Держа фонарик над головой, чтобы не намочить, я нашла щель и постаралась как можно дальше просунуть туда фонарь, затем нырнула и с некоторыми трудностями нашла подводный проход.

Я снова всплыла в пещере и внимательно прислушалась. Кроме журчания воды, я ничего не слышала. Летучие мыши еще спали.

Я вытащила фонарик и включила его.

Контейнер был там, где я его и оставила, рядом с нишей. Я укрепила фонарь и, используя два небольших камня — один как молоток, а другой как рычаг, — принялась энергично оббивать край крышки контейнера, который, как Эрнесто и предполагал, был запечатан каким-то веществом, похожим на воск.

Наконец крышка подалась, и я затаив дыхание открыла контейнер.

Видимо, я слишком увлеклась, открывая контейнер — да и камни издавали довольно громкий стук, — поэтому я не услышала приближающихся шагов.

Вдруг над моей головой что-то заскрежетало, и огромный камень в шахте надо мной был сдвинут в сторону. В шахту скользнула какая-то темная фигура, а за ней — еще одна. На их головах были черные шапки-маски. У первого в руках был пистолет, дуло которого было направлено на меня.

— Спасибо, что привела нас к книге, — по-английски произнес голос.

Я не поверила своим ушам. Первое, что я подумала, что меня нашел друг, но тон его голоса и пистолет никак с этим не вязались.

Свободной рукой Джонатан стащил шапку, а другой продолжал удерживать направленный на меня пистолет. Вторая фигура стояла у него за спиной.

— Ты постоянно нам препятствовала, Лара, но кое в чем ты нам даже помогла. Не знаю, сколько времени заняли бы у нас поиски этого туннеля, если бы мы не шли за тобой по пятам.

— Кто это мы?

— Вряд ли тебе нужно это знать. А теперь, с твоего позволения, мы заберем контейнер.

— Но это же твои раскопки, Джонатан. И у тебя все права на эту находку. Я не из тех расхитителей могил, которые тебя так доставали, — сказала я, все еще не понимая, зачем ему пистолет.

— Права? Я предпочитаю наличность, дорогая, только наличность. А это принесет мне кругленькую сумму.

Свет начал тускнеть.

— Так вот чем ты занимаешься? — с недоверием произнесла я. — Делаешь вид, что работаешь на законных археологических раскопках, на людях сокрушаешься о том, как расхитители могил все время тебя опережают, а в действительности оказывается, что ты сам все украл?

Он только улыбнулся и жестом показал на контейнер.

— Подними крышку, чтобы мы могли увидеть, что внутри, — приказал он. Контейнер был тяжелый, но я повиновалась.

Книга была там. За те несколько мгновений я успела рассмотреть хрупкую бумагу из древесной коры и расплывшийся иероглифический текст. Он был сильно поврежден, но то малое, что я увидела, вполне читалось.

В тот момент я не сомневалась, что нашла тексты, в которых рассказывалось о неизвестных страницах истории майя, подтверждающих, что цивилизация майя стоит в одном ряду вместе с другими великими цивилизациями мира.

А эти люди пришли сюда, чтобы забрать книгу, выгодно продать ее где-нибудь подальше от Мексики, от людей, которым она принадлежала по праву.

— Тебя же разоблачат. Ты не сможешь сохранить это в тайне.

— По-моему, кроме нас и тебя об этом никто не знает, — сказал Джонатан. Я вспомнила об Антонио и решила, что, как говорится в поговорке, его имя им из меня клещами не вытянуть.

— Я не сомневаюсь, что ты убьешь меня, так же, как ты убил дона Эрнана, — сказала я и, глубоко вздохнув, добавила: — и Луиса Валлеспино.

— Прискорбно, но это так.

Фигура за ним раздраженно задвигалась. Я узнала ее.

— А Монсеррат, — сказала я, — она по собственной инициативе обкрадывала своего отца или он тоже в доле?

— Красть свои любимые произведения искусства? Вряд ли. Он слишком их любит. Да он скорее готов разориться, чем тронуть коллекцию. Разве что попросит денег у своей размазни-женушки. Однако его судоходная компания нам очень пригодилась, когда приходилось вывозить товар из страны. Можешь снять маску, любовь моя, она догадалась, кто ты, — сказал он, полуобернувшись к фигуре за его спиной.

— К счастью для него и, конечно же, для меня, у его дочери нет подобных табу. Да к тому же она — хороший математик. Она подсчитала, что если украдет что-то из коллекции, то страховка возместит потерю, а мы с ней получим доход с продажи. Все довольны.

Монсеррат Гомес.

При других обстоятельствах я сочла бы свою глупость забавной. Я решила, что раз столько следов ведут к семейству Гомеса Ариаса, то виновником должен оказаться именно он. Мне просто не приходило на ум, что, обращая пристальное внимание на него, нельзя было упускать из виду и его дочь. Если у отца финансовые трудности, то страдает и дочь. Разве не она директор всех его предприятий, вице-президент инвестиционной компании, управляющая отелем?

— Пусть говорит за себя, — резко сказала я.