Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прошу прощения, – выдавил из себя Лоренцо. – Это горная болезнь. Здесь, в Альпах, со мной всегда так… Мне уже лучше… Да не суетитесь вы, Карафа!
«Горная болезнь?» – мысленно удивился Дисмас. Шамбери находился примерно в двух тысячах футов над уровнем моря. Герцог по-прежнему держался за сердце. Дисмас гадал, каким снадобьем сняли приступ.
От обсуждения ватиканских гастрономических оргий застольный разговор перешел к иному предмету.
– Значит, новый император – ваш крестный отец? – осведомился герцог Урбинский у графа Лотара.
Дюрер кивнул.
– И когда он собирается идти войной на Францию?
– Ваше сиятельство, что за вопрос! – смущенно воскликнул Дюрер.
– Вопрос не праздный. Я направляюсь в Париж, на крестины дофина.
Дюрер отпил вина.
– Видите ли, хоть мы с императором и близки, однако я не вхожу в число его военных советников. Со мной такие вещи не обсуждают…
Герцог Урбинский ждал продолжения, и Дюрер ринулся напролом:
– Однако же ни для кого не секрет, что между царственными домами Валуа и Габсбургов не существует особой приязни, а потому не будет ничего удивительного, если война все-таки разразится…
Герцог Урбинский сонно прикрыл глаза. Все это ему было прекрасно известно.
– Говорят, король Франциск сам хотел стать императором, – продолжал Дюрер, – и теперь наверняка досадует, упустив такую возможность. Вдобавок он оказался зажатым в тиски между Священной Римской империей и другим владением моего крестного, Испанией.
Герцог Урбинский встрепенулся:
– Вам угодно, чтобы я передал его королевскому высочеству Франциску весточку от вашего крестного?
Дисмас вознес еще одно немое моленье, прося Всевышнего немедленно напомнить Нарсу, что они приехали сюда воровать плащаницу, а не разжигать войну между Францией и Священной Римской империей.
– Предложение вашего сиятельства очень любезно, однако я всего лишь смиренный паломник, а не императорский эмиссар…
«Слава тебе, Господи!» – вздохнул Дисмас.
– Тем не менее, – продолжал Дюрер, – от лица императора мне хотелось бы сообщить, что император удручен – смею добавить, безмерно удручен! – беспрестанными притеснениями, чинимыми Францией суверенному Савойскому герцогству. Мой крестный был бы очень доволен, если бы эти попрания прекратились, – заявил Дюрер и, помолчав, добавил: – Незамедлительно.
Герцог Карл просиял и чуть ли не замурлыкал от удовольствия.
Герцог Урбинский и кардинал Арагонский с недоумением смотрели на Лотара.
– При всем уважении к нашему многорадушному хозяину, – начал герцог Урбинский, – неужели Савойское герцогство и в самом деле так заботит императора?
– Ах, ваше сиятельство, – беспечно отвечал Дюрер, – вы даже не представляете себе, как заботит! Его высочество относится к Савойе с поистине отеческим участием.
Герцог Урбинский удивленно заморгал, выслушав это ошеломляющее известие. Подумать только, император озабочен тем, что Франция у себя на задворках устраивает вооруженные вылазки в милое, но никчемное герцогство!
Удивленная гримаса на лице герцога Урбинского постепенно исчезала, сменяясь нарождающимся подозрением, что императорский крестник – просто набитый дурак.
– Я донесу это до его королевского высочества, – вежливо ответил он Дюреру.
– Кстати, прошу вас передать дофину, что мой крестный шлет ему самые сердечные пожелания здоровья и долгих счастливых лет.
Герцог Урбинский коротко кивнул, утратив всякий интерес к бестолковому графу.
Кардинал Арагонский не хуже герцога Урбинского разбирался в вопросах дипломатии и геополитики. Его тоже ошеломили внезапные стенания Лотара об участи Савойского герцогства, да еще и от имени императора, поэтому он счел нужным сменить тему разговора:
– А известны ли вам намерения вашего досточтимого крестного в отношении еретика Лютера?
– В отношении Лютера? – переспросил Дюрер. – Ах, Лютера! Там то еще дело…
– Ересь – весьма серьезное дело. А в данном случае – чудовищное.
– Угу… – произнес Дюрер тоном, допускающим неоднозначные толкования.
– Его нападки на святейшего отца не прекращаются. Смею заверить, они чрезвычайно досаждают его святейшеству. Настолько, что он едва в состоянии посвящать себя своим неотложным занятиям…
«Господи, не дай Нарсу уточнить про содомию!» – беззвучно возопил Дисмас.
– Пиршествам и застольям? – уточнил Дюрер.
Кардинал Арагонский холодно посмотрел на него:
– Возведению нового собора Святого Петра. Ревностному покровительству искусствам. Зоологическим исследованиям, приносящим ему такую отраду! Его слон, Ганно… С Ганно его святейшество просто как ребенок! А еще охота… Его святейшество – человек многих увлечений и призваний…
– Да, он ни от чего не отступается, – согласился Дюрер.
– К превеликому сожалению, его нынешняя некрепость в седле не позволяет ему участвовать в загоне. Однако же именно он, саморучно, наносит милосердный смертельный удар, поражая добычу копьем! Будто святой Георгий, поражающий змия! Решительный. Непреклонный. Если бы Лютер сподобился это узреть, то исполнился бы великого трепета.
– Зрелище, должно быть, и вправду впечатляющее, – согласился Дюрер. – Заколоть копьем обессиленного, израненного зверя… Это не каждый может.
– Вы из германских земель, – сказал кардинал Арагонский. – Прошу вас, просветите меня в моем невежестве. Чего ради саксонский курфюрст Фридрих покрывает и оберегает Лютера? Ведь Фридрих – убежденный и верный сын Католической церкви! Так почему же, в то время как его святейшество прилагает все силы, чтобы заставить Лютера умолкнуть, Фридрих продолжает защищать этого еретика? Умоляю, объясните.
– Ну, это все очень сложно…
– Сложно? Навряд ли.
– Значит, так. Лютер – подданный саксонской короны. Фридрих – правитель Саксонии. Правитель должен лояльно относиться к своим подданным. А религиозные материи оставим побоку.
Кардинал Арагонский саркастически рассмеялся:
– Оставить побоку религиозные материи, увы, не выйдет. Лютер – монах-августинец, то есть в первую и последнюю очередь подданный Папского престола!
– Вот именно, – улыбнулся Дюрер. – Говорю же, что все это очень сложно.
Кардинал недоуменно наморщил лоб и попробовал зайти по новой:
– Предшественник вашего крестного, покойный император Максимилиан, тщетно добивался, чтобы Фридрих позволил произвести над Лютером дознание. Надеюсь, ваш крестный намерен поддержать святейшего отца нашего в его стремлении привести Лютера к ответу за выпады против Церкви?
– Привести к ответу? – озадаченно переспросил Дюрер. – А-а, вы имеете в виду – отправить на костер?