– Да. – Клодия помедлила. – У меня такое впечатление, что это я сама начала нагнетать атмосферу. Он принадлежит к числу тех мужчин, которые за версту чуют, когда женщина к ним неравнодушна, и я не могу избавиться от мысли, что ему просто показалось, что у него есть шанс и что было бы глупо им не воспользоваться.

– А теперь он думает, что у него пет шанса, поэтому нет смысла пытаться, – сказала Кейт.

– Вроде того. Я не уверена.

– Что она говорит? – послышался голос Пола. – Расскажи все дядюшке Полу, Клодия. Он что, животное и наглец, которому только одно и нужно, как говаривала твоя бабушка? – Пол перешел на дребезжащую стариковскую интонацию, которая неизменно доводила их обеих до истерического хохота. – Нынешняя молодежь ни о чем, кроме этого, и думать не желает. Лично я во всем виню телевидение.

– Прекрати немедленно! – завопила хихикающая Кейт. – Все это слишком серьезно!

– Да, дорогая. Извини, дорогая. Как скажешь, дорогая.

– Клодия думает, что он, возможно, раньше не обращал на нее особого внимания, – объяснила Кейт, – но когда понял, что она по нему с ума сходит, это его завело.

– Еще бы не завело, – сказал Пол.

– И она думает, что он, возможно, считал, что у него был шанс, а поэтому можно было попытать счастья.

– Едва ли он стал бы пытаться, если бы не думал, что у него есть шанс.

– Пол, ты не помогаешь!

– О'кей, дай мне самому поговорить с ней. – Послышалось шуршание, пока передавалась телефонная трубка.

– Похоже, что ты немного запуталась, моя дорогая, – сказал он Клодии. – Хочешь совет из вражеского стана?

– Да, пожалуйста…

– Тогда, слушай: не горячись, будь очень хладнокровна. Изобрази, Снежную королеву. Ты, черт возьми, здорово умеешь изображать Снежную королеву. Вспомни, как ты это проделывала с моим приятелем, который попытался было взять тебя кавалерийским наскоком, когда мы ходили в «Новый Бомбей» есть карри.

– Это объяснялось тем, что он выпил около десяти пинт пива и без конца терся под столом ногой о мою ногу.

– Ах он вонючий извращенец! Кто бы мог подумать?

– Он был твоим другом, и я не хотела устраивать скандал.

– Забудь о нем, дорогая. Если честно, то я не знаю, как следует обойтись с этим твоим мужиком. Ведь я с ним даже не знаком. Но если ты хочешь услышать одну прописную истину от представителя вражеского лагеря…

– Хочу.

– Я не хотел бы, чтобы у тебя закружилась твоя рыженькая головка, но, признаюсь по чести, что для большинства парней являешься идеалом сексапильной девчонки. А если парню взбредет в голову, что у него есть хоть малейший шанс заполучите сексапильную девчонку, то он этим шансом, будьте уверены, воспользуется.

– Ах ты нахал! – завопила Кейт и отобрала у него трубку. – Мне он ни разу не говорил, что я сексапильная девчонка!

– Конечно, ты сексапильная. Почему бы иначе я выбрал тебя, если уж на то пошло?

Клодия снова подумала, что зря, черт возьми, начала этот разговор. Ей, конечно, хотелось бы, чтобы Кейт скадала: «Действуй, дорогая! Я уверена, что он уже по уши влюблен в тебя!» – и Пол тоже сказал бы что-нибудь в этом роде. Но как могли они это сказать, если даже не знали его?

Она и сама толком не разобралась в своих чувствах. Может быть, происходит какая-то неуправляемая химическая реакция? Как, например, мгновенно взрываются помещенные в одну пробирку два вещества, которые по отдельности совершенно безопасны? Если так, то что останется после взрыва? Грязная серая масса, которую сливают в унитаз?

– Извини, дорогая, но мне надо идти, – сказала Кейт. – Я поставила в духовку баранину на ребрышках, которая, судя по запаху, готова превратиться в обгоревшие останки принесенного в жертву ягненка. Не изводи себя. Если тебе кажется, что так лучше, то сделай это, не сомневайся. Если нет, то ложись спать пораньше с какой-нибудь хорошей книжкой.

Повесив трубку, Клодия вдруг почувствовала себя одинокой и чуть не расплакалась. Она представляла себе Кейт и Пола, которые наслаждаются ребрышками и бутылкой красного столового вина, без конца болтают обо всем, что придет в голову, и, как всегда, смеются. Последнее время Пол практически постоянно проживал у них, и из спальни Кейт всегда доносился сдавленный смех, не считая других звуков, к которым она старалась не прислушиваться, свернувшись в одиночестве под пуховым одеялом.

Если говорить точнее, то не в полном одиночестве, потому что рядом с ней обычно спал, свернувшись клубочком, Портли, который, если ночью было слишком холодно, забирался иногда даже под пуховое одеяло.

Пребывать в удрученном состоянии в гостиничном номере означает чувствовать себя вдвойне несчастной. У тебя даже нет возможности сделать набег на холодильник, чтобы утешить себя чем-нибудь вкусненьким.

Поскольку Аннушка снизошла до того, чтобы выпить вместе с ней чаю со льдом, остальная часть вечера прошла не так уныло, хотя ни о чем серьезном они не говорили. Аннушка была почти любезной. Почти как любое нормальное человеческое существо.

И тебе известно, почему она так себя ведет. Она думает, что ты не увлечена ее отцом. И поэтому с тобой можно общаться как с человеком. А что произойдет, если у тебя с ним что-нибудь будет и ты попытаешься продолжить отношения после возвращения домой?

Она легла в постель с одной из книг, позаимствованных у Гая, и усилием воли постаралась отодвинуть проблему, связанную с ним, в самый дальний уголок сознания, где она и варилась понемногу на медленном огне, так что к утру решение было полностью готово.

Какое удивительное облегчение чувствует человек, принявший наконец трудное решение! Бродя по магазинчику сувениров в холле, Клодия чувствовала, что довольна собой. Она купила серебряный браслет местного производства для Кейт – от имени Портли – и газету, доставленную авиапочтой, которую решила почитать за чаем.

Выйдя из магазинчика, Клодия направилась в ту часть холла, где подавали чай. На полпути она остановилась, увидев, как в дверь главного входа вошел Гай и направился к конторке регистратора.

Вот он, подходящий случай проверить, насколько она контролирует себя.

– Для меня есть почта? – спросил он, кладя в карман ключ.

– Да, сэр. Одну минутку.

– Привет, Гай, – сказала она у него за спиной: – Поездка была удачной? Он обернулся.

Было очень приятно видеть, что он растерялся от неожиданности.

– Боже мой, – сказал он, – что вы с собой сделали?

– Остригла волосы.

Он рассеянно сунул пару факсов в свой «дипломат».

– Я бы не отказался что-нибудь выпить. Не хотите составить мне компанию в баре?

Не забудь, что ты теперь контролируешь ситуацию.

– Нет, спасибо. Я как раз шла, чтобы выпить чаю.