Если захватить его сейчас, то и «левые», неподотчетные деньги тоже могут оказаться в его руках.

Однако Банда не рассматривал такую возможность всерьез. Если команда в микроавтобусе и занималась сбором дани, то дани скорее интеллектуальной, чем материальной. Слишком уж интеллигентно выглядели те люди, которые то и дело забирались в «форд» или вылезали из него. Это все время были разные люди. Банда не мог узнать никого из них. Если в автобусе кто-то и сидел постоянно, кроме парня, напавшего на Артема, и шофера, которого Банда не смог толком рассмотреть за зеркальными стеклами, то этот кто-то оставался все время внутри. Александр кое-что уже сумел сообразить и сопоставить. Покушение на Артема, конечно же, не было случайным. Оно было заранее спланировано, и за ним стояла какая-то мощная организация. «Это та самая организация, которая всего несколько дней тому назад прикончила человека – курьера, фотография которого лежит сейчас у меня в кармане», – подумал Банда.

Эта же организация скорее всего прикончила и Мусу Корда, а значит, взяла в свои руки всю криминальную жизнь города или, по крайней мере, значительную ее часть, а следовательно, и практически весь бизнес.

Эта же организация пыталась похитить, а может быть, и убить Розу, а значит, хотела оказать какое-то влияние и на Рахмета Мамаева. А может быть, и оказала уже? Если, конечно, Рахмет сам не входил в эту организацию и не пытался попросту втереть ему очки. Может быть, он даже сам руководил этой организацией?

Впрочем, в последнем Банда очень сильно сомневался. Такой вариант не укладывался в ту схему, которая уже начала проявляться у него в мыслях.

Кроме того, вычисленная им организация была каким-то образом связана с Москвой, – возможно, и с самим Адвокатом. Такое как раз было очень даже вероятно. Очень вероятно! Об этом, наверное, смог бы что-нибудь рассказать Артем. Не зря ведь с ним такое приключилось после прилета из Москвы. Но Артем сейчас скорее всего находился в больнице, если не в морге, и переговорить с ним не было совершенно никакой возможности.

Поэтому Банде оставалось надеяться только на самого себя и действовать в одиночку. Но для этого надо было избавиться от этой ни в чем не повинной женщины, которая сидела сейчас рядом с ним в «фольксвагене».

– Пожалуй, тебе все-таки лучше выйти, – сказал Банда Марине, когда они остановились в очередной раз. – Иди, отдыхай.

– Выйти? – чуть ли не со слезами в голосе переспросила Марина.

– Да, – кивнул Александр, – выходи. Боюсь, скоро дело дойдет до стрельбы.

Она поняла, что на этот раз Банда говорит серьезно и придется подчиниться.

– А как же ты? – жалобным тоном, словно пытаясь побудить Банду изменить решение, сказала она. – Я ведь, если что, смогу сбегать позвонить, смогу хотя бы разыскать твоих друзей, они тебя выручат.

– А ты знаешь телефон, по которому нужно позвонить? – улыбнулся Бондарович краешком губ.

– Ты мне скажешь…

– А ты уверена в этом?

– До сих пор и ты доверял мне, и я доверяла тебе. Неужели ты думаешь, что я…

– Ты чудесная подруга, Марина, и именно поэтому я не хочу больше рисковать твоей жизнью.

– Но на улице уже так темно и опасно. – она с тревогой посмотрела в окно.

– Все равно там будет безопаснее, чем со мной, – покачал головой Банда. – Выходи… И спасибо тебе большое. Спасибо тебе за все…

– И не подумаю, – уже со злостью фыркнула женщина. Она вела себя так, будто разговор происходил за столиком в ресторане.

– Тогда хотя бы уступи мне место за рулем.

Марина с подозрением посмотрела на Банду:

– Ты хочешь от меня избавиться.

– Уступи место.

– Хорошо, – Марина попыталась перелезть через рычаг переключения передач.

– Выйди из машины и сделай это так, как делают все нормальные люди.

– Ха! Я выйду, а ты уедешь.

– Конечно.

– Не выйду ни за что, – она гордо вскинула голову, и Бондарович понял, что если бы у нее сейчас были с собой наручники, она приковала бы ими себя к рулю.

– Я обещаю тебе, что не уеду. Выйди и пересядь на мое место.

Марина плутовато посмотрела на Александра и с сомнением приложила палец к щеке.

– Не врешь?

Такая недоверчивость развеселила Бондаровича:

– Не вру, женщинам я не вру… Почти никогда не вру. Они этого не стоят.

– Успокоил, называется, – голос Марины от злости сделался грубоватым.

– Раз, два… – Бондарович принялся загибать пальцы на правой руке.

– Ну смотри, я тебе поверила, – Марина нехотя открыла дверцу и, скользя рукой по капоту и покачивая бедрами, обошла машину.

– Фашистка ты переодетая, – бросил Бондарович, пересаживаясь за руль.

– А ты кто? Партизан?

– Почти угадала.

Она сидела теперь уже справа от него с незажженной сигаретой в руке. Банда потянулся, чтобы поднести ей зажигалку, и в этот момент Марина воскликнула:

– Смотри!.. Они уже едут! Скорее! Скорее! Догоняй их!..

Артем Прищепов чувствовал себя довольно неважно, хоть и пришел в себя. Ему сейчас было не до смеха. Давать показания дежурному милиционеру он отказался еще до того, как окончательно потерял сознание, сославшись на плохое самочувствие. Это он помнил. Никто особо и не настаивал. Прищепов подумал, что вряд ли и впредь к нему будут приставать с расспросами. Никому не хочется заниматься чужими проблемами. Молчи сам, промолчат и другие. Связь между двумя покушениями на его жизнь для Артема была настолько очевидной, что даже не подлежала обдумыванию. Он-то не знал, что почти о каждом их шаге Банда докладывает ФСБ, поэтому и боялся вовлечения в разборки властей. Артем лежал на койке и постепенно, очень медленно приходил в себя. Теперь возле него уже не было той толчеи и давки, как сразу же после скандального происшествия, когда большинству персонала почему-то захотелось лично увидеть пострадавшего.

Кроме самого Артема в помещении еще находился врач, который сидел за своим столом и что-то читал.

Когда Артем открыл глаза и пошевелился, врач сразу же захлопнул книгу, поднялся и подошел к нему.

Увидев врача, Артем неловко улыбнулся, словно ему было стыдно за весь тот переполох, который он здесь устроил. Впрочем, он и в самом деле стыдился, только не переполоха в медпункте – об этом он сейчас вообще не думал, – а того, что он дал этому черноволосому парню с дурацкой надписью на куртке так легко переиграть себя. До этого он позволил то же самое проделать с ним и Адвокату. Для самоуспокоения Прищепов решил, что Рахмет не имеет отношения к проделкам на загородной дороге.